Крах Шейда
Шрифт:
Пастор Дин подошел к нижней ступеньке и посмотрел на девушку снизу вверх. Лили напряглась, она не видела, как он приблизился к дому.
— Я как раз собиралась пойти внутрь, — ответила Лили.
Когда пастор Дин поднялся по ступенькам и сел рядом с ней, Лили отвернулась от него.
— Почему ты избегаешь меня? — тихо спросил пастор Дин.
— Я не избегаю. Я видела вас на прошлой неделе в магазине и в воскресенье в церкви.
— В магазине ты пряталась за Рэйчел и ушла, как только закончилась служба, а сегодня ты не сказала мне и двух слов. Что случилось, Лили?
Она прислонила голову
— Потому что мне так стыдно, — голос Лили дрожал.
— Чего же тебе стыдиться? — удивление в его голосе только усилило желание Лили спрятаться от него.
— Потому что мне не место в вашей церкви. — Лили облизала свои холодные губы. — Я не тот человек, за которого вы меня принимаете. Я делала плохие вещи, пастор Дин. Я знаю, что Бог не простит меня за это.
— Лили, не надо. Пожалуйста, не думай так. — Он протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но Лили отодвинулась, не желая, чтобы он прикасался к ней. Она была слишком грязной, чтобы даже сидеть рядом с ним.
— Это правда. Я… Я… — голос Лили окреп. — До того, как я приехала в Трипойнт, чтобы жить с родителями Бет, я жила со своей матерью. Она… она была не хорошим человеком. Она заставляла меня делать разные вещи, пастор, с мужчинами, которых она приводила к нам в квартиру. — Девушка вздрогнула, вспомнив те отвратительные вещи, которые ее принуждали делать. — Я не хотела, но она заставляла меня пить алкоголь, чтобы я не сопротивлялась им. Я перестала бороться с тем, чего она от меня хотела, чтобы она больше не заставляла меня пить. Как вы думаете, Бог простит меня за это? Она говорила, что, если я расскажу своим подружкам, она их убьет. Я знала, что она это сделает, потому что я была ее дочерью, и ей было все равно, жива я или мертва. Она просто хотела денег, которые получит за меня.
— Боже милостивый. Лили, остановись… — голос пастора Дина был хриплым, но Лили продолжала. Она должна была заставить его понять, что она не заслуживает того, чтобы находиться рядом с ним. И что не он виноват в том, что она не была такой христианкой, какой он ее считал.
— Если она не могла для меня найти кого-то, то посылала по квартирам, где, как она знала, живут одинокие мужчины, и заставляла меня спрашивать, не нужна ли им компания на ночь. Я научилась делать то, что она хотела, иначе она избивала меня так сильно, что я не могла выйти на улицу и играть с друзьями, пока все не заживало. Если кто-то приходил и спрашивал обо мне, то она говорила, что я слишком больна, чтобы играть.
— Что случилось с твоей матерью? — резко спросил пастор Дин.
— Ее парень переехал к нам. Какое-то время он был хорошим. Он оплачивал счета и давал ей деньги на расходы. Он даже купил мне мою первую куклу, но она злилась на него, потому что он не давал ей лишних денег на таблетки, поэтому она ждала, пока он не уйдет на работу, и тайком приводила мужчин в квартиру. Однажды он пришел домой раньше и увидел меня в постели с мужчиной. Маршалл достал пистолет и заставил их сесть на кровать, а мне велел одеваться. Я слышала, как он кому-то позвонил, но была слишком напугана, чтобы слушать. Он заставил нас всех сидеть там, пока кто-то не постучал в дверь.
— Кто это был?
— Я не знаю. Я никогда не
— Еще бы, — мрачно сказал пастор Дин.
— Он взял меня с собой в долгую поездку. Почти все время я спала. Когда я проснулась, то оказалась в доме Бет, а его уже не было. Ее родители сказали мне, что они удочерят меня, и чтобы я забыла о маме и той жизни, которая у меня была раньше. Я так и сделала. Я заставила себя забыть все грязные вещи, которые меня заставляли делать. Я забыла мужчин. Я забыла свою маму. Я забыла Маршалла. Я забыла свою няню, от которой всегда пахло шоколадным печеньем. Я забыла моих подруг, Сойер и Виду, которые были мне как сестры. Я забыла каждую уродливую деталь своей жизни, пока не забыла саму себя.
Глава 30
— Лили, взгляни на меня. — Девушка не хотела видеть выражение отвращения, которое, как она была уверена, появилось на его лице. — Пожалуйста, посмотри на меня.
Она повернулась к нему, глядя на него в темноте. Вместо ожидаемого отвращения, она увидела сострадание и любовь.
В ту же секунду Лили сломалась. Она рыдала по тому ребенку, который никогда не был ребенком. По всем тем годам, которые она провела в страхе перед собственной тенью, и больше всего — по будущему, которое боялась начать с Шейдом.
Обняв ее за плечи, пастор Дин позволил ей плакать, пока она не затихла, прижавшись к нему.
— Я обещала себе, что больше не буду плакать, — сказала Лили, смущенная своим провалом.
— Думаю, этот раз был вполне оправдан. Ты поэтому хочешь стать социальным работником, чтобы помогать таким детям, как ты?
— Да, думаю поэтому, — утвердительно кивнула она.
— Лили, собираешься ли ты осуждать детей, которые оказались в ситуациях, подобных твоей?
— Конечно, нет, — ответила она, потрясенная тем, что он мог предположить, будто она на такое способна.
— Когда завтра люди начнут приходить в церковный магазин, ты собираешься осуждать их за то, что их привела туда нужда?
— Нет, — повторила она. — Им нужна наша помощь.
— Да, нужна, точно также, как в ней нуждалась и ты, но рядом не оказалось никого, кто мог бы тебе помочь. Ты выбрала выжить, Лили. Ты самая добрая, самая сострадательная женщина, которую я знаю, и это настоящее чудо, что эта часть тебя не была уничтожена. Как твой пастор, я больше, чем горжусь тобой. Ты делаешь мои воскресенья значимыми, потому что, когда я смотрю на свою паству и вижу твое лицо, я знаю, что Бог одарил мою церковь твоим присутствием. Ты не сделала ровным счетом ничего, за что могла бы стыдиться. Стыдно должно быть тем, кто виноват в том, что причинил тебе боль. Тебе нечему учиться у меня, а мне, наоборот, есть чему поучиться у тебя, Лили. Потому что, Господь мне свидетель, я бы убил каждого из тех ублюдков, которые прикоснулись к тебе.