Красавица и нападающий
Шрифт:
Или он не позволял себе волноваться.
– Коул, я только что рискнула всем, чтобы помочь тебе, – я погналась за ним. – Мы должны поговорить об этом.
– Нам не о чем говорить.
– Ты все еще в Лиге. Это просто отстранение, я смогла договориться…
– Ты зря потратила время.
Я остановилась, мой желудок скрутило от бешено колотящегося сердца. Его слова причиняли боль.
– Коул, я не теряю с тобой времени даром, – даже мой шепот не смог замедлить его шагов. – Последние несколько месяцев
Его голос был глухим, грубым, но ровным.
– Тогда ты, должно быть, так же сломлена, как и я.
Глава 19
Коул
Я не доверял себе в пьяном виде, но отключиться было бы безопаснее.
Это могло бы помочь мне уснуть. В последнее время я почти ничего не ел. Это все усложняло для тренировки, подъема, выздоровления. Но ненавидеть себя было легко. Легче, чем обычно.
Это всегда был буйный смех, чтобы понять, каким гребаным мудаком я был.
Эти осознания обычно заглушались на поле или под гирями. Без этого напряжения я был пойман в ловушку в своей собственной смирительной рубашке испорченных эмоций.
Неужели это было из-за отсутствия игры, которая защищала меня от самого себя?
Без формы и колодок, тренировок и учебников по игре, ударов и подкатов что-то во мне изменилось.
Нет. Что-то сломалось.
Это было похоже на то, как будто в моей голове щелкнул выключатель. Ярость рассеялась, и мой разум отключился в теле. Весь мир стал серым. Впервые в жизни я почувствовал себя совершенно оцепеневшим.
Я еще дышал. Я слишком много спал. Я слишком мало тренировался. Моя голова затуманилась густым, вялым туманом. Я не чувствовал... ничего.
Я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы обезопасить их.
Мне нужно было поесть, но я понятия не имел, что запихну себе в глотку.
Я проковылял через весь дом. Не так уж и больно было переходить из тренажерного зала на кухню. Может быть, потому, что я был без формы? Каждая рана и боль, которые я перенес в течение сезона, обрушились на меня, как будто они никогда не заживали.
Может быть, все это было у меня в голове. Сейчас там ничего не было. Может быть, это и меня мучило. Может быть, не только гнев сводил меня с ума.
По крайней мере, этот кошмар продлится всего четыре недели.
Я встал перед холодильником. Защелка сбоку все еще была занозой в заднице. Я научился шлепать ее пару раз, как правило, выбивая ее, и нож для масла работал как хороший рычаг.
Но рука Пайпер скользнула под мою руку, крутя механический рычаг. Дверь резко распахнулась.
Я уставился на полки. Я не был уверен, как долго это продлится.
– Я могу тебе что-нибудь приготовить, – сказала Пайпер.
Ее голос причинил мне боль. Его тихая мелодия действовала мне на нервы. Я
Я не мог позволить себе чувствовать к ней что-то еще.
Мое горло было хриплым, непривычным.
– Я в полном порядке.
Я схватил пригоршню сыра и мяса, но бутерброд мне был не нужен. Я бы все равно его выбросил.
– Ты не ложился спать прошлой ночью.
Почему она говорит так тихо? Неужели она думала, что сломает меня одним-единственным разговором?
Скорее всего, так и будет.
– Нет, – ответил я.
– А где же ты спал?
– Внизу.
Она внимательно посмотрела на меня. Я не знал, что она ожидала там найти.
– Ты придешь сегодня в постель?
Я уже знал ответ на этот вопрос.
– Нет.
– Но почему?
– Я должен оправдываться?
Возможно, я и оцепенел, но почувствовал холод в этих словах. И Пайпер тоже.
Она кивнула.
– Хорошо. Я отнесу свои вещи обратно в комнату.
– Возможно, это и к лучшему.
– Ты собираешься сказать мне, почему? – спросила она. – Ну что, хватит с тебя меня? Стало слишком реальным?
– Не дави на меня.
Она не была напугана.
– А то что? Ты собираешься разозлиться? Ты будешь дуться? Ты будешь метаться по дому с пеной у рта, как проклятое бешеное животное?
– Может быть, я так и сделаю, – я бросил свой бутерброд в раковину. – Так вот чего ты ждешь? Ты хочешь, чтобы я разозлился? Чтобы кричал? Чтобы потерял контроль?
– Как ты думаешь, Коул, как долго ты сможешь держать его запертым внутри? Ты провел последнюю неделю, живя в этой пассивной, саморазрушительной оболочке. Ты не держишь его в себе. Ты позволяешь ему расти.
– Мы закончили наш разговор.
– Да, – Пайпер пожала плечами. – Потому что, когда это ты делал что-то такое, что могло бы тебе помочь?
Я хлопнул ладонью по стойке. Даже не почувствовал этого.
– Я пытаюсь защитить тебя, красавица!
– И я предложила свою помощь. Я предложила послушать тебя. Я хочу быть рядом с тобой, но это ты мне отказываешь. И знаешь что? – ее голос был напряжен. – У меня и так достаточно дерьма на сегодня. У меня нет сил убеждать тебя, что я на твоей стороне. Просто забудь об этом.
На кухне стало слишком тихо. Я напряженно прислушался.
Тишина.
Я окликнул Пайпер, прежде чем она бросилась прочь.
– А где же малышка?
Ее голос был полон горечи. Она даже не потрудилась обернуться и посмотреть на меня.
– На сегодня она у отца.
Воздух с трудом вырывался из моих легких.
Ее отец.
Это объясняло, почему Пайпер была на взводе. Я не винил ее за это. Отец Роуз был полным придурком. Они жили в особняке уже несколько недель, но это был первый раз, когда он попытался увидеть свою дочь.