Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой
Шрифт:
— Это моя мать, Баронесса Стортон. Ее звали Кларисса. Дрангур рассказывал, что она была очень красивой и часто нарушала правила — уж не знаю, что он имел в виду под этим.
Я всмотрелась в каменное лицо женщины, даже сейчас казавшееся беспокойным. Как будто вот-вот тонкий нос сморщится, веки опустятся, а удивительно крупная для женщины ладонь взметнется в стремительном жесте.
— А это мой отец. Про него Дрангур все время говорил: «Глаза бы отцовские тебя не видели!». Это когда я, например, в детстве вырастил цветок посреди гостиной, потому что мне показалось — там как-то пусто.
Я
— Отца звали Якоб. Барон Якоб Стортон Третий.
Каменный мужчина, сидящий на диване с сигарой, выглядел представительно, но…. вряд ли я могла бы назвать его строгим.
Хотя откуда мне это знать? Просто разыгралось воображение.
— А это?..
Я обратила внимание на стоящую рядом с ним статую. Сердце защемило. Тонкая фигурка, неуловимо похожая на каменную Клариссу, мать ректора Стортона.
— Это моя сестра, Джорджи. Джорджиана. Дрангур сказал, ей было двенадцать, когда все произошло. Получается, она старшая, хотя сейчас все изменилось.
Совсем малышка.
Я осмотрела остальные статуи, их было больше десятка.
Весь род Стортонов? Вот где племянницы и племянники, сестры и братья, и, должно быть, где-то здесь любимец Дрангура — дядюшка Джастин.
— Но… что здесь произошло?
Ректор Стортон повернулся ко мне, в глазах его было непонятное выражение.
— Хотелось бы мне знать это, Танг.
— В каком смысле? Вы не знаете? Как такое может быть?
— Представьте себе. Вас это так удивляет?
Я разозлилась.
— Да! Если бы в один момент моя мачеха или ее муж, или мои названые братья и сестры обратились в камень, я бы это заметила!
— Даже если бы в этот момент вам было не больше года?
— Вы вообще можете говорить нормально? — не выдержала я. — Не я заставила вас привести меня сюда. Вы сами этого захотели.
— Да знаете что… — рыкнул ректор Стортон и замер. — Прошу прощения Уннер. Низвергнутые! Хотел бы я никогда не вести с вами этого разговора.
Он отвернулся и окинул взглядом комнату.
— Я начал изучать проклятья, потому что думал, что однажды смогу их расколдовать. Но иногда мне кажется, что невозможность спасти тех, кого я люблю, — это мое собственное проклятье. Намного более тягостное, чем уши и хвост, которые вашими стараниями отрастают у меня каждую ночь.
Я скрипнула зубами, разозлившись на себя, и на ректора Стортона. Почему я ничего не понимаю? Почему он не хочет нормально объяснить?
— Людей в камень обращает взгляд горгоны. Их целое море в лесах Мидленда. Возвращать их жертвам прежний вид умеют даже дети, нужно всего-то варенье из одуванчиков.
— Уннер, — рыкнул ректор Стортон. — Я был более высокого мнения о ваших умственных способностях.
— Если вы продолжите меня оскорблять, я уйду, — пригрозила я.
Нет уж, никуда я не уйду. Я еще не разобралась в том, что здесь произошло. Ну уж нет.
— Я вас не оскорбляю. Уннер, вы же сами сказали, что Стортон-холл и особенно западное крыло пахнет чем-то гнилым. Вы выучили все учебники по проклятьям, кажется, наизусть, хоть я и не могу предположить, зачем вам это понадобилось.
Я не могла выговорить ни слова, и спустя минуту ректор Стортон продолжил:
— Поэтому я не могу жениться, Уннер, Ни на вас, ни на ком-то другом. Я просто не уверен, что родовое проклятье не затронет мою жену и… наших детей, если они когда-нибудь появятся.
— Но вы ведь… помолвлены с принцессой, — растерянно проговорила я и поймала себя на том, что говорю тихо, как будто не хочу потревожить спящих.
Глупость, ведь рядом каменные статуи.
Взгляд то и дело соскакивал на каменное лицо малышки Джорджианы, как будто она могла нас слышать. А вдруг и правда могла? Столько лет заточения в камень! Ужас. Я поежилась и посмотрела в лицо ректора Стортона.
Он был спокойным, но хвост метался вправо-влево, выдавая волнение.
— Я… не должен говорить об этом, Уннер. Это не моя тайна, а тайна его величества короля и ее высочества принцессы. — Он опустил взгляд вниз. — Я могу сказать…
— Принцесса была проклята? — перебила я.
— Что? — ошарашенно воскликнул ректор Стортон, и его уши прижались к голове, как у испуганного кота. — Как вы узнали? В смысле…
— Это же просто, — пожала плечами я. — Все знают, что вы оказали королевскому двору услугу настолько значимую, что получили титул герцога и должность ректора академии, когда… хм, когда место случайно освободилось. Вы специалист по проклятьям — вероятно, ваша услуга была связана именно с этим. А еще Лаура Уортон рассказала мне, что принцесса почти не показывается на людях, что явно не просто так. А сегодня вы испугались, когда профессор Хейдар сказала, что из-за ее высочества вас вызывают во дворец. Либо вы замышляете что-то против короля — но зачем это вам нужно, если он так много для вас сделал? — либо что-то случилось с принцессой. Вывод — проклятье вы смогли победить не до конца.
Я пожала плечами. Это ведь в самом деле легко. Ректор Стортон выглядел сбитым с толку, синие глаза округлились и стали похожи на два блюдца.
— Напомните мне, Танг, — наконец выговорил он и коротко облизнул нижнюю губу.
Интересно, а язык у него сейчас шершавый? Как у кошек?
Унни, распутница! О чем ты только думаешь!
— О чем напомнить?
— Не ходить от вас налево, потому что скрыть факт измены, думаю, все равно не выйдет.
Я покраснела от похвалы и тут же возмущенно вскинулась.
Он что, собирался ходить от меня налево?!
И подождите-ка… Я еще ни на что не соглашалась!
— Так я угадала?
— Почти, — кивнул ректор Стортон. — Только проблема ее высочества была не в проклятье, а кое в чем другом. Потому… ее не представляется возможным окончательно решить, пока ей не исполнится семнадцать.
— Выглядит это как проблема выгодной партии, — заметила я.
— В какой-то степени, — хмыкнул ректор. — Что вы знаете о драконах, Уннер?
— О драконах? — Я почувствовала себя сбитой с толку. — Почти ничего.