Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой

Солейн Анна

Совершенно сумасшедший. Я смотрела в синие глаза и не могла поверить тому, что слышу. Может, мне это чудится?

— Что ты ответишь?

Соглашаться было страшно, меня до сих пор не покидало ощущение нереальности происходящего. Вдруг это какой-то мираж? Или розыгрыш? Или проверка?

— А если я откажусь? — выпалила я.

— Танг, вы мне все нервы решили вымотать? — возмутился он. О, вот теперь я понимаю, что это не прекрасный сон. Узнаю мужчину, в которого я влюбилась. — Знаете что. Пойдемте.

Он потянул меня к выходу.

— Куда?

—

В столовую. Может, булочки Дрангура перевесят чашу весов в мою пользу. А на сытый желудок вы будете сговорчивее.

Я отняла у него руку и остановилась.

— Ректор Стортон, вы слышите себя? Вы узнали о том, что я — русалка. Напомнить вам о том, что люди делают с русалками?! Они как минимум их недолюбливают.

— Танг, — рыкнул он, оборачиваясь, — с вами невозможно иметь дело! Почему вы просто не упадете в мои объятья, как нормальная девушка? Я выгодная партия, в конце концов! Поимейте совесть!

— Да как вы…

— Ох, низвергнутые! — Он шагнул ко мне, обхватил обеими лапами и прижал к себе. Пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Танг, у вас сердце колотится, дыхание стало частым. Я нравлюсь вам, вы влюблены. Провал! Хватит все усложнять. Русалка или человек — это все равно вы. И теперь, когда появилась надежда снять с моей семьи проклятье, надежда на то, что рядом со мной вы будете в безопасности, не рассчитывайте даже, что я от вас отступлюсь.

Я не успела ничего ответить, потому что ректор Стортон… Оливер… прижался своими губами к моим. Я не думала, что это возможно, потому что… во имя всех святых, потому что у него звериная морда и нижние клыки заступают на верхнюю губу, но… Поцелуй вышел очень аккуратным и нежным, я вздрогнула, и так захотелось вдруг поверить. В то, что моя природа в самом деле не имеет значения. Что все будет хорошо.

Я совсем сомлела в хватке теплых тяжелых лап, ощущая удивительно мягкие поцелуи. Язык, который вдруг коротко коснулся моей верхней губы, оказался шершавым. Как у кота. Захотелось почувствовать его… захотелось…

Ох! О чем я… о чем… о чем я только думаю!

— Пойдем, у нас большие планы, — отстранившись, тихо сказал ректор Стортон.

Хотя сейчас все-таки, пожалуй, Оливер. Красивое имя. Хочется произносить его чаще и чаще.

— Я должна буду…

Рассказать все о своем прошлом? Расколдовать его семью? Объяснить все?

— Ты должна поесть. Отдохнуть. И дать мне обработать ссадину на твоем колене. Остальное — терпит.

Это был, наверное, самый неловкий ужин в моей жизни. Дрангур наконец согласился присоединиться к нам в столовой, призрак Бена Тернера парил неподалеку, а ректор Стортон… Оливер имел неприлично довольный вид. Он почти не притрагивался к еде, полностью увлеченный тонкой книжкой в темном кожаном переплете — трактатом о русалках, который дал ему Дрангур.

— Олли, мальчик мой, читать за столом просто неприлично, — недовольно сказал он.

Оливер угукнул и сделал короткий жест лапой, как будто хотел почесать ухо. У него предсказуемо ничего не вышло. Он поднял на Дрангура взгляд — совершенно

безумный.

— Дрангур. Если все получится, снять проклятье можно уже через… тридцать лун.

— Тридцать лун? — выпалила я. — Почему так долго?

Пожалуй, я льстила себе, если считала, что мой голос звучал удивленно и четко. На самом деле, спросила я что-то вроде: «Твидцать лун? Пофему так довго?» — потому что как раз в этот момент жевала булочку с ревенем и корицей.

Пожалуй, я начинала понимать Ирму, которая считала плотный ужин залогом хорошего настроения и крепкого сна. Или, может, просто копившееся внутри напряжение наконец отпустило?

Решив не думать о сложных вещах, я откусила еще кусочек. Интересно, сколько леди может съесть за столом, не нарушив приличий?.. Хотя я не леди, так что не стоит об этом переживать.

Бросив на меня короткий взгляд, Оливер пододвинул ближе ко мне блюдо с булочками и заговорил:

— Некоторые проклятья просто невозможно снять быстро. К примеру, то, из-за которого профессор Бутби, которого я вынужден замещать, уснул вечным сном. Чтобы снять наложенное на него проклятье, необходимо, чтобы у его постели дежурил человек тридцать дней и три ночи. Что же касается способа, описанного в этом трактате… здесь сказано, что для создания заклинания нужно время. Никогда с таким не сталкивался.

Он нахмурился, но я готова была поклясться, что в этом больше исследовательского интереса, чем недовольства. Для того, чтобы снять проклятье, нужно заклинание? Я любопытно наклонилась к Оливеру, пытаясь заглянуть в трактат. Он без лишних слов пододвинул его ближе и ткнул пальцем в нужную строчку.

Как интересно! В трактате была описана структура заклинания, сотворенного с использованием чего-то, что называется «поцелуй русалки». К простому поцелую это не имело отношения, речь шла о небольшом сгустке волшебной силы, которым русалка должна поделиться добровольно.

Я нахмурилась. А того, что есть у меня, будет достаточно?..

— А вдруг это опасно? — проскрипел у моего уха непонятно откуда взявшийся Бен.

— Ты правда думаешь, что существует что-то, от чего моей семье станет хуже?

— Я говорю о нас! Ведь Унни, в конце концов… — Он многозначительно замолчал, и я окаменела.

Булочка внезапно перестала быть вкусной, к горлу подкатил комок.

— Вряд ли ты сможешь умереть во второй раз, милый друг, — невозмутимо откликнулся Дрангур и встал. — Пойдем, Бен. Нам нужно написать об этом песню.

— Но…

— Бен, пойдем, я расскажу тебе сказку про нашего дорогого Олли.

— Как будто я что-то о нем не знаю, — проскрипел призрак, но все-таки любопытно приблизился к Дрангуру и последовал за ним к двери, бросив на меня опасливый взгляд напоследок.

— Все в порядке, Унни? — обернулся ко мне Оливер спустя минуту.

— Реакция Бена Тернера меня не удивляет, — медленно произнесла я, чувствуя, что краснею. — А ваша…

— Ничего, Унни. У тебя будет время для того, чтобы ко мне привыкнуть. И ты обещала обращаться ко мне на ты.