Красивая, но одинокая
Шрифт:
При других обстоятельствах Коннер предпочел бы промолчать или отшутиться. Он не вмешивался в личную жизнь сестры — в обмен на то, что она не вмешивалась в его жизнь. Но ему нравился Палмер, и он желал ему добра.
— Джейн не верит в счастье, — ответил Коннер. — Когда-то она была по-настоящему счастлива, но это счастье за одну секунду разбилось. Ей было очень больно.
— Ты имеешь в виду историю с отцом? — спросил Палмер.
— Да.
— Ты хочешь сказать, что она не доверяет мужчинам?
— Не знаю, —
— Значит, шансы есть, — заключил Палмер. — Я буду стараться в два раза сильнее. Я должен доказать твоей сестре, что мне можно доверять.
— Это будет сложно. Отец перевернул наши представления о семейных ценностях.
Дверь открылась, и вошла Николь. Коннер понял, что она слышала последние слова. Его буквально затрясло от злости и досады. Видимо, появляться в самый неподходящий момент — профессиональная привычка. С такой спутницей расслабиться не удастся нигде.
Джейн принесла поднос с десертом. Было приятно смотреть на нее, такую живую и общительную. Точнее, общительную со всеми, кроме Палмера. Напряжение между ними начинало ощущаться, впрочем, так же, как между Коннером и Николь. Конец ужина был скомкан.
Доев десерт, Николь посмотрела на часы и начала прощаться.
— Завтра у меня ранний подъем, — добавила она.
— Я провожу тебя, — сказал Коннер.
Ему было противно, что история с отцом до сих пор оказывает на него и Джейн сильное воздействие. Ложь не заслуживает столь тяжелых переживаний.
— Спасибо, — поблагодарила Николь, — хотя в этом нет необходимости.
— Коннер хочет подольше побыть с тобой, — предположил Палмер.
— Мне тоже пора уходить, — поспешил заявить Коннер.
Было ясно, что Палмер только и ждет, когда останется наедине с Джейн. Ну, что же, надо предоставить ему такую возможность.
Глава 7
Николь чувствовала усталость и хотела поскорее вернуться домой. То, что начиналось как шутка, теперь серьезно действовало ей на нервы. Коннер стоял в лифте рядом с ней. Николь поймала на себе его взгляд и отвернулась. Неожиданно он остановил лифт.
— Я не хочу, чтобы ты цитировала слова Джейн, — заявил Коннер.
Единственным ее желанием было ударить его со всей силы между ног:
— Я уже говорила тебе о своих принципах. Твое поведение мне неприятно. Наверно, я ошиблась в тебе.
— Что ты имеешь в виду?
— Я думала, что мы могли бы быть парой.
— А я не хочу, чтобы мы были парой. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
— Это я уже поняла. — Николь дотянулась до пульта управления и нажала на кнопку первого этажа. Лифт поехал вниз.
Коннер сделал шаг назад и прижался к стене:
— Не обижайся на меня. Мне не нужны долгосрочные отношения.
— Почему?
Он скрестил руки на груди:
— Когда мне было девятнадцать
Николь понимала и разделяла его чувства. Среди ее коллег было много таких, как тот молодой журналист.
— Я не такая.
— А еще ты говорила, что ради статьи готова на все. Представь, что я почувствовал, увидев тебя в квартире сестры.
— Она меня пригласила, — напомнила Николь.
Злость понемногу уходила. Коннер имеет полное право ненавидеть журналистов. Как бы то ни было, Николь удалось выявить в нем еще одну слабую струну. И она решила не ослаблять хватку. Коннер не дает выхода эмоциям, и в его душе их скопилось слишком много. А чрезмерная дерзость — лишь способ защиты, свойственный ранимому и слабому человеку.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросил Коннер.
— Просто я поняла, что Коннер Макейфи, которого я знала до этой минуты, был лишь верхушкой айсберга.
— Не самое лучшее сравнение. Айсберг холодный, а я, по-моему, был вполне горяч с тобой.
— Я о другом.
— Расскажи, мне интересно.
— Внутри ты совсем не тот человек, каким хочешь казаться.
— Знаю я эти психологические штучки, — протянул Коннер. — Бегство от себя, уход от реальности. Единственный уход, который мне сейчас нужен, это уход в собственную спальню. Хочешь со мной?
Николь никак не могла привыкнуть к его внезапным предложениям секса. По ее спине снова пробежал холодок, но в то же время женщине стало грустно. Коннер ей по-настоящему нравился, а секс на одну ночь был неинтересен. Хотя соблазн велик.
— Только если ты дашь мне интервью, — в который раз повторила она.
Он молча помотал головой.
— Ты уверен?
Двери лифта открылись, и они вышли в холл. Коннер взял Николь за руку и повел в угол, где было меньше людей:
— Нет, я не уверен. Сегодня, когда ты заговорила о своем детстве, мне стало интересно. Расскажешь подробнее?
Николь удивил внезапный поворот.
— Возможно, — сказала она. На самом деле ей не хотелось никому рассказывать о своем детстве. Но мысль о том, что бремя тех далеких лет до сих пор тяготит ее, была еще неприятнее.
— Готов поцеловать тебя за это.
Николь улыбнулась:
— Продолжаешь играть?
Она пыталась разобраться, испытывает ли он к ней что-нибудь или просто играет.
Коннер притянул женщину к себе, обнял за талию и прижался щекой к ее щеке. От него исходил тот же приятный мужской запах. Николь захотелось уткнуться ему в грудь и полностью отдаться его воле.