Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Смотрели «Эта прекрасная жизнь» или «Гринч – похититель Рождества» в Радио Сити Мьюзик Холле, …или «Щелкунчика» в Линкольн-центре, …прогуливаясь по 57-ой улице, разглядывая витрины всех магазинов, …и это были не просто витрины, это были ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА, и каждая следующая лучше предыдущей.
И каждый год в сочельник я ходил в кафедральный собор Святого Патрика, …вне зависимости от того, каково было мое отношение к Богу в этот момент, …и я вставал на колени и долго молился за Кэти. Чтобы с ней все было хорошо, потом – чтобы ее операции прошли успешно, чтобы она больше не испытывала боли,… чтобы у нее снова все
«FAO Schwartz» (крупнейший магазин игрушек в Нью-Йорке – прим.пер.) был вторым местом, где я проводил много времени. Я всегда делал там покупки и посылал Кэти подарки, …не только на праздники и дни рождения, но и в течение всего года. После операции каждый день по утрам ее ждал от меня подарок, …и в дни реабилитации, когда ей могло понадобиться хорошее настроение. Это были горько-сладкие дни – когда я ходил в магазин игрушек в рождественские праздники. Думаю, я был единственным родителем, который по-настоящему плакал, пока делал покупки в этом магазине. Я бы купил ей все, о чем бы она ни попросила, …осознавая, что я не могу посмотреть на ее личико в тот момент, когда она открывает подарок, …и не могу наблюдать, как она играет. И в такие моменты я совершенно распускал сопли. Однажды Эмметт даже вышел из магазина, потому что я крепко обнял его.
Однажды я был там, кажется, тридцатого ноября, и, когда завернул в очередной проход между рядами, увидел там Викторию. Я чуть не выронил то, что держал в руках, и она ухмыльнулась. Она знала, что делаю покупки в этом магазине и никогда не запрещала мне этого,… это мое дело, как всегда она говорила. На секунду я испугался, что сейчас она запретит мне ходить сюда по какой-нибудь дурацкой выдуманной причине, но она этого не сделала. У нее был для меня сюрприз.
Тогда Кэти было около пяти лет, и я очень гордился ее успехами в детском саду, куда она ходила первый год. Она получала сплошные «пятерки» и Бен даже прислал мне копию ее листка успеваемости. Так что в этом году я покупал ей все, сколько бы это ни стоило.
Виктория улыбнулась мне и спросила:
– Это для тебя… или для малышки?
У меня в руках было много розовых коробочек с надписью «Барби» по всей их поверхности… это была мебель для кукольного «дома мечты», которая была отложена для меня. И еще несколько кукол.
Она всегда называла Кэти малышкой. Я ненавидел это. Не знаю, почему, …просто она так произносила это слово, …словно это было нечто оскорбительное.
– Моей дочери пять лет, – сказал я просто и слегка усмехнулся, – И да, это для нее. Игрушки для меня чуть дальше – в отделе для мальчиков.
Она рассмеялась и взъерошила мои волосы пальцами, …мои руки были заняты, поэтому я не мог остановить ее. Я не смог бы остановить ее, даже если бы мои руки не были заняты, …но я отступил…
– Такой милый…, – сказала она мне, когда я улыбнулся ей, на секунду надевая счастливую маску.
– Спасибо, – ответил я. На людях мне было необязательно называть ее Госпожой, я просто должен был вести себя уважительно и слушаться ее.
– У меня для тебя небольшой сюрприз, – призналась она, пока шла рядом со мной, а я рассматривал игрушки в следующем ряду.
– Дай угадаю…, – подразнил
Каждое Рождество было одно и то же. Вечеринки с большим скоплением народа, …море алкоголя, …я, обнаженный и связанный, игрушка в темнице каждой Госпожи, и каждый год был более изнурительным, чем предыдущий.
В прошлом году я был их живой рождественской елкой, и они украсили мое тело, вставив мне в рот елочную звезду, и я должен был откинуть голову назад и держать ее, не давая ей упасть; они повесили мне на соски и на член тяжелые металлические гирьки, которые раскрасили красной и зеленой краской, …затем они повесили на меня электрическую гирлянду, …и долго забавлялись, покалывая меня специальным жалом, которое при контакте с человеческим телом причиняло несильную зудящую боль. Они даже расставили рельсы игрушечной железной дороги вокруг меня, стоящего на коленях и держали меня в такой позе в углу часами, пока пили и наслаждались вечеринкой.
Я был предметом, ничем не лучше настоящей елки, который мог улыбаться время от времени, когда разговор стихал, …нечто, поставленное и позабытое, яркая вещица на заднем фоне, …и я был рад быть предметом, …это было лучше, чем когда они вдруг вспоминали обо мне, …и желали играть со мной в кое-какие игры.
Но сейчас Виктория приготовила для меня большой сюрприз. Я сомневался, что вообще буду удивлен, но я продолжал играть.
– Да, я планирую кое-что другое в этом году, – Виктория выглядела так, словно готова взорваться, – Раз ты так хорошо вел себя в этом году, Санта сказал мне, что у него есть отличная идея!
– Дом Рейвен? – предположил я, и в моем голосе не слышалось большого энтузиазма.
– Неа.
– Твой дом? – снова предположил я, совершенно не желая играть в эту игру.
– Это… дом твоей малышки! – сказала она, и я застыл на месте посреди прохода.
Я взглянул на нее и на секунду потерял дар речи. Тогда до меня дошло, что она пошутила. Я был очень зол на нее.
– Это не смешно, Виктория, – сказал я глубоким, ровным голосом, отворачиваясь от нее и продолжая выбирать игрушки.
– Эдвард, я могу быть много кем, но я уж точно НЕ ШУТНИЦА! – произнесла она прямо у меня за спиной, – Я уже заказала билеты на самолет во Флориду, …и двадцать четвертого декабря мы летим!
У меня отвисла челюсть.
– Почему ты делаешь это для меня, Виктория? – спросил я очень грустным, спокойным голосом, ища в ее взгляде хоть немного милосердия.
– Я НЕ шучу, ИДИОТ! – она ударила меня по руке, и я чуть не выронил все, что держал, – Ты давно не видел малышку, и на днях ты выглядел немного грустным, …ты классно делаешь свою работу, …сейчас ты ОЧЕНЬ хорош, …ты всему научился, …ты идеален. Это мой способ сказать: «Вот тебе маленькая косточка, …радуйся». Кроме того, мне нужно немного солнца. Здешний холод действительно старит меня.
Она тоже собиралась лететь, …я пребывал в таком шоке, что почти не осознавал, что это означает.
– Это не шутка, – заявил я, и она покачала головой, улыбаясь мне. – Клянешься?
– Клянусь, – он подняла голову.
– Виктория…, – я почувствовал слезы на глазах и совершенно потерял способность говорить, …я мог только сдавленно кашлять, – Правда?
– Правда, – она положила руки мне на плечи, – Ты был действительно хорошим мальчиком, сладкий. Веселого Рождества!