Красная маска
Шрифт:
Язин перевернул старицу.
«Биография Э. П. Бэла.
Эдвин Перси Бэл — сын неизвестных родителей, сирота; до 11 лет подавал теннисные мячи в клубе «Золотой Волк», штат Миссури, США. В 13 лет поступил младшим официантом в бар того же клуба. Переводчик Многоугольника заметил лингвистические способности мальчика и усыновил его, отдав в частную школу. Здесь Э. Бэл изучил русский язык и за пять лет прошел курс средней школы. После призыва в армию Э. Бэла перевели в армейское училище N 119, штат Айдахо. Далее следы Э. Бэла исчезают, и лишь через три года он появляется в посольствах своей страны на Малайе, затем — в Бирме. Установлено: в последующее время Э. П. Бэл специализируется
Оба раза Э. П. Бэл входит в состав туристических отрядов. Во время Отечественной войны 1941-1945 годов Э. П. Бэл в чине капитана действует на Аляске, в Турции и Болгарии, изыскивая наиболее безопасные маршруты нелегального проникновения в СССР. После войны Э.П. Бэл получает чин майора и засылается в СССР.
Дела «Бронзовый склеп» и «Вирус Ташкента» — работа майора Бэла. Обманув бдительность органов, Э. П. Бэл скрывается из Советского Союза в конце 1945 года и возникает теперь уже на Филиппинах. Здесь он добывает дурную славу жесткого картеля национально-освободительного движения тагалов. Э. П. Бэл создает на Филиппинах тайную террористическую организацию «Красная маска». С помощью вооруженных сил реакции и на деньги колонизаторов Э. П. Бэл ведет карательные операции против филиппинской Народной армии Хукбала-хап и прежде всего против ее руководящего состава.
Майор Бэл использует мрачную и широко распространенную среди тагалов легенду о «Красной маске», как символа неминуемой расправы. Его террорбанда получает печальную известность из-за жесткой расправы с лидерами патриотических организаций, с целыми селеньями и деревнями. Резной знак «Красной маски», подкидываемый террористами Э.П. Бэла, приобретает зловещую славу предвестника смерти, огня и меча…»
Язин замолчал.
— Это все? — спросил Жуков.
— Есть еще небольшое пояснение:
«Легенда о «Красной маске» распространена на многих островах севера Филиппин. Среди суеверного населения «Красная маска» известна как символ неотвратимого, мистического возмездия. Феодальные группировки, политические партии, разбойничьи шайки и отдельные преступники веками использовали, и все еще используют в устрашающих целях вырезанный из дерева знак «Красной маски» как угрозу близкой расправы при неповиновении.
Воспользовавшись этим суеверием, каратель Бэл слал маски партизанам и вождям Хукбала-хап, не останавливаясь затем ни перед чем, чтобы уничтожить непослушных. Через реакционную пропаганду, через свою агентуру и часть служителей культа Бэл всячески распространял легенду о «Красной маске», пытаясь поднять терроризирующую роль своего символа».
— Теперь все, — сказал Язин и стал заталкивать бумаги обратно в конверт.
— Средневековье, — заметил Жуков, перестав обмахиваться папкой.
— Да. Легенда осталась бы безобидным фольклором и фантазией суевера, если бы за ней не стояли террористы, вооруженные современной техникой, оружием, ядами, деньгами, регулярными войсками и всем, что создано для истребления людей.
— Итак, Бэл хочет действовать в Сибири, как на Филиппинах, — с угрозой сказал майор.
— Именно так. Вспомните «Бронзовый склеп», «Вирус Ташкента». Сколько людей нам стоил тогда Бэл! — и Язин взглянул на руку майора. — А сейчас! Инженер Белов, Горина, Рогов! Пуля в ваш шлем. Мины. И неизвестно еще, что ждет нас впереди.
— Товарищ полковник! — раздался в микрофоне встревоженный голос секретаря. — К вам Шапов. Можно?
— Да, да! — озабоченно пробормотал полковник и кинулся к двери.
37.
Словно чувствуя опасность, Язин все медлил с проверкой колодца. И хотя все было готово к операции — в группу назначены Смирнов и Воронов, изучен план насосного помещения, закончен процесс тренировки, — полковник все выжидал.
«Тигровый глаз» начинался с проверки колодезной. На следующий день после третьего доклада в Алмазный институт пришел инспектор водопровода и с ним рабочий. Органы предупредили завхоза Лисицына, и он вместе с Вороновым пошел проверять водопроводные трубы. В то же время рабочий — лейтенант Смирнов — неторопливо вошел в насосную и, положив на цементный пол брезентовый мешок с инструментом, принялся изучать замочную скважину в шестигранной крышке колодца.
Смирнов не спешил. В этот день гидравлическая печь не топилась, и он знал, что подвальный этаж пуст. Молодой контрразведчик знал устройство колодца — глубина равна четырехэтажному дому, ширина 180 сантиметров, боковых ходов нет, массивные скобы, чугунная труба от насоса к воде. Смирнов неторопливо натянул рукавицы, открыл замок и набросил на крышку большой кусок черной материи: внизу мог находиться электросигнал врага, реагирующий на свет. Чтобы не пропустить в колодец солнца, лейтенант прибегнул к затемнению. Приподняв материю, он в полной темноте проник в пропасть; его охватил прохладный, застоявшийся воздух. Чтобы не сработал предполагаемый электроглаз, Смирнов, лишь спустившись вниз метров на пять, зажег укрепленный на лбу фонарь. Круг желтого света осветил блестевшие грибной слизью стены, сверху за ворот упало несколько капель. Эхо копировало каждый звук.
Смирнов сразу же принялся за поиски. Широким ремнем он привязал себя к скобам, как это делают электромонтеры, работая на телеграфных столбах, в левой руке его появился второй фонарь. В сильном пучке этого света Смирнов искал шнурок или нить, на которой мог висеть предмет, важный для «Красной маски». Начальник технического отдела БОРа Опарин полагал, что к железным скобам или к гвоздю в стенке мог быть привязан яд, оружие, секретные записи или взрывчатые вещества.
Забыв об опасности и не зная, что «Красной маске» известен каждый шаг посторонних людей в НИАЛе, лейтенант осматривал каждый сантиметр бетонных стен, каждый миллиметр металлических скоб. Но ни шнура, ни нити не было видно. Сняв рукавицу и проверив стены голой рукой, контрразведчик достал из кармана небольшое шило, с крючком вместо острия, и стал царапать им поперек стенок. Но и острый крючок не зацепил потайной нити. Таким же образом Смирнов проверил и трубу, окрашенную в черный цвет и еще пахнувшую креозотом.
Стояла прежняя обманчивая тишина. Только два овала яркого света, — один большой и желтый, другой — белый и чуть поменьше, — то мчались по стенам колодца, то вдруг застывали, когда лейтенант рассматривал какой-нибудь участок стены.
Смирнов спустился еще на несколько скоб. Холод железа чувствовался даже сквозь рукавицы. Он вновь проверил стены — сначала рукой, затем глазом и шилом. Но и здесь все было пусто. Только где-то внизу чавкала пузырящаяся вода, да падали за воротник холодные капли.
Смирнов спускался все ниже. Осязаемо-липкий, тяжелый воздух неприятно щекотал горло, явственно слышалось бульканье воды, будто кто-то дышал и сердито фыркал внизу.
Прошло полчаса. Едкий сырой воздух давил грудь лейтенанта, правая половина головы ныла. Теперь в свете фонаря Смирнов отчетливо видел зеркало воды, черное и блестящее. Время от времени на его поверхности появлялись пузырьки газа. И каждый раз, встревоженный неожиданными звуками, Смирнов настороженно всматривался вниз — нет ли там спрятавшегося в скафандре врага?! Но ни разу он не взглянул вверх, где с легкостью акробата и без единого шороха спускался Бэл. Радиосигнал сообщил ему, что в насосной чужой и, опасаясь за свой тайный склад, полковник Бэл кинулся в цокольный этаж. Войдя в колодезную, он той же тканью прикрыл крышку и неслышно пробрался внутрь.