Красная Шапочка для Серого волка

Темнова Валерия

— Прямо приставал?

— Он спросил, сколько я стою, словно я прости… словно я девушка лёгкого поведения, — вовремя исправляюсь. Дмитрию Глебовичу первое слово совсем не нравится, и мы его не произносим в стенах ресторана.

— И что ты ответила? — безэмоционально интересуется.

— Так сказать, нагрубила ему, — отвечаю, лукавя.

— А зря, — хмыкает мужчина, сочувственно взглянув на меня. Откидывается на спинку кресла и оглядывает меня. — Могла хорошо заработать. Сестре помочь. Ярик любит девчонок с грустными

глазами.

— Вы знаете? Про сестру? — удивлённо приоткрываю рот и во все глаза таращусь на него.

— Знаю, — кивает он, сочувствуя мне. — Коллеги твои болтают много.

— Я не продаюсь, — повторяю ему то, что вчера его Ярику сказала.

— Так, Мария, — складывает руки домиком и возвращается к столу. — Увольнения не будет, — тянется к моему заявлению и разрывает его. — Глупости из головы выкинь. Нагрубила? По делу! Ярик был предупреждён. У тебя красного платка нет. Никаких претензий я тебе не предъявляю. От клиента их тоже не поступало. Проблема решена? Иди работай, — профессионально всё разруливает.

— Ладно, — дарю ему улыбку и вздыхаю.

От его слов даже приятно стало. Дмитрий Глебович строгий начальник, но понимающий. И так приятно, что даже в какой-то степени меня защищает.

И даже остаться хочется. Чтобы доказать, что стоила его внимания, помощи и даже жалости.

— Спасибо, Дмитрий Глебович! Я вас не подведу! Буду сдержаннее теперь, — обещаю ему, чувствуя, как камень с души упал.

— Будь собой, Мария, — кидает он мне, и я киваю.

Открываю дверь его кабинета, тут же сталкиваясь со взглядом мужчины, от которого получить должна была ещё вчера, но отчего-то он пожалел меня.

Ярослав Серов собственной персоной.

И, кажется, меня всё же уволят. Он пришёл на меня жаловаться, иначе зачем приходить в ресторан в девять часов утра, когда у тебя дом, полный еды?

Почему всегда так? Только на одно настроишься, а оно срывается.

Глава 7. Ярослав

— З-здравствуйте, — заикаясь, приветствует меня Красная Шапочка, но в этот раз без шапки. Блондинка натуральная. Красивая. Но грустная и гордая.

— Здравствуй, Шапочка, — хмыкаю и отхожу в сторону, пропуская девушку. — Как понимаю, на работу спешим?

— Ага, — бросает и устремляется вперёд, явно убегая от меня.

Долго смотрю ей вслед, чувствуя необыкновенную лёгкость и даже воодушевление после этой короткой встречи. От девушки веет таким шармом и необыкновенным шлейфом ауры, что хочется пойти за ней, лишь бы это чувство не отпускало тебя.

Когда девушка исчезает с моих глаз, вздыхаю и вхожу в кабинет к Игнатьеву, закрывая за собой дверь на внутренний замок. Не приветствуя и не получая разрешение у друга, опускаясь в кресло.

— Я передумал, — говорю ему вместо приветствия, закинув ногу на ногу. — Хочу одну из твоих девчонок, — заявляю

ему, перейдя сразу к делу.

— Я даже знаю какую, — позволяет себе смеяться над моими чувствами.

Встаёт со своего кресла и идёт к папкам с документами. Перебирает их, ища нужную. Вытаскивает из железного ящика тонкую папку и возвращается ко мне.

— Держи, — протягивает мне досье на “Марию Николаевну Краснову”. — Только повторяю: она без красного платка. Приёмы с деньгами не прокатят. Принципиальная. Гордая. Сильная личность, я бы сказал. Но уязвимая.

— Заметил уже, — хмыкаю и открываю первую страничку её дела, записываю номер телефона и домашний адрес в смартфон. После отдаю папку обратно другу.

Лезть в её дела я не собираюсь. Номера и адреса будет достаточно, чтобы начать хоть какое-то общение. А узнавать девчонку будет гораздо интереснее самому. Не люблю облегчать себе задачу. Да и половина в этой папке может быть ложью. Хочу знать настоящую Красную Шапочку. Делать свои выводы о ней и соглашаться с ними.

— Чем зацепила? — спрашивает Дима, убирая документы на место.

— Глаза грустные, — кидаю ему, вспоминая, с каким лицом она мне вчера про воровство говорила и как после лимонадом меня окатила.

Но я не злюсь. Скорее всего, больная тема для неё. У всех такие есть. Моя сестра ненавидит травлю и постоянно выходит из себя, когда сталкивается с ней.

— Ты не осчастливишь каждую, что будет смотреть на тебя грустными глазами, Ярик, — Дима качает головой, и я понимаю, на что он намекает. И что помочь хочет, тоже понимаю. Но ненавижу я эти его сеансы психологические. Нужен будет мозгоправ, я к специалисту пойду.

— Может быть, — пожимаю плечами, записывая девушку в телефоне как "Красная Шапочка". — Но я могу попытаться хотя бы что-то сделать.

— Глупая затея, но благородная.

— Если хотя бы на одного грустно человека в мире станет меньше, то, может, не зря я жизнь свою проживаю? — задаю риторический вопрос, глядя на заставку своего телефона, где её фотография. Моей глупой девочки.

— Это было её решение, Ярик. Ты бы не спас её, — Игнатьев мотает головой, вновь пытаясь меня убедить, что моей вины ни в чём нет. Что я чист и прозрачен, как стекло. А я грязный, мутный лёд.

— Я виноват в том, что случилось, — стою на своём, как и всегда. — Виноват в том, что не увидел, что с ней творилось, — виню себя. Проклинаю. Уничтожаю.

— Ты не мог её остановить! Она всё равно покончила бы с собой!

— Я мог помочь! — ударяю кулаком по столу.

— Упёртый баран! — не выдерживает Игнатьев.

Мне было шестнадцать. Она была новенькой в нашей школе. Десятый класс. Предвыпускной. Высокая, стройная брюнетка с душой ангела, появившаяся на моём пути. Я же плохиш, мысли которого были лишь о том, как бы завалить какую-нибудь девчонку и стать крутым.