Красная Шапочка для Серого волка

Темнова Валерия

Мы с парнями поспорили на неё. И я почти выиграл, но неожиданно понял, что влюбился и что рядом с ней словно меняюсь. Становлюсь лучше.

Учиться стал. Подработку нашёл, чтобы иметь деньги на её любимые шоколадки, которые она могла лопать без остановки и при этом не поправляться. Покупал ей дорогие книги, о которых она мечтала, но из-за финансового положения своей семьи не могла себе позволить. Водил в кино. На танцы. И даже как-то в ресторан, когда отчим прознал про девочку, которая мне нравится, и денег дал. Хоть я и не хотел брать. Но порадовать её хотел.

Мы начали

встречаться. И это время было самым прекрасным в моей жизни. Время рядом с ней. Она переехала ко мне в квартиру, которую отчим мне ещё в десять купил. Я сделал ей предложение, когда нам по восемнадцать стукнуло.

Но со временем любовь сменилась бытовухой и какой-то навязчивостью от неё. И хоть, приходя домой, я был самым счастливым — у меня всё было: любимая, ждущая меня всегда дома, стол с самыми вкусными блюдами — я чувствовал, что что-то не так.

Парни стали называть меня каблуком. Я сопротивлялся и зачем-то доказывал им, что всё не так. Что я такой же, как и прежде. Стал пить, курить — и чего я только не творил.

А с Лилей было что-то не так. Её глаза угасали с каждым днём. И лишь после её смерти я узнал, что у моей невесты был рак, но она не хотела меня расстраивать. Хотела быть ближе ко мне, а я что-то там доказывал придуркам.

Лиля решила, что у меня кто-то есть и она мне больше не нужна. И не дожидаясь итога болезни, она покончила с собой.

Тогда-то потерялся мой мир. Всё прежнее рухнуло. И единственные люди, которые со мной остались — это мама, мой одноклассник Дмитрий Игнатьев, которого я ненавидел и с которым соревновался, кто главный в классе, и моя сестра по отцу, Ева. Девочка, которой я в школе забавы ради устраивал травлю и неприятности. А она простила и даже зла не держит.

Любит.

И я её люблю. Только ради неё притворяюсь, что живу. И себя всего посвящаю только ей.

Глава 8. Ярослав

Выйдя из кабинета Игнатьева, по смс сообщаю сестре и матери, что уже жду их в ресторане Димы и прошу не задерживаться. Сестра уже час как прилетела и заехала домой лишь для того, чтобы быстро принять душ и переодеться после перелёта. Мама же только и ждёт сигнала от меня и уже давно готова.

Заранее выяснил, какие столики обслуживает Краснова, и намеренно сажусь за один из её свободных. Найдя взглядом свою официантку, подаю знак, чтобы подошла и принесла мне меню. Хотя бы кофе себе закажу, пока жду своих девочек. Не люблю сидеть за пустым столом и ловить на себе взгляды.

Нехотя Красная Шапочка всё же подходит и трясущейся рукой подаёт мне меню.

— Извините за вчера, — начинает, когда я, раскрыв каталог, рассматриваю названия кофейных напитков, выбирая, что буду пить. — Я просто…

— Ты о чём? — поднимаю на неё взгляд, делая вид, что не понимаю девчонку.

— О том, что облила вас, — уточняет, покраснев от стыда. — Это был неожиданный импульс. Я обычно так не делаю.

— Хорошо, — киваю и снова углубляюсь в меню.

— А вы Дмитрию Глебовичу нажаловались? — интересуется она неловко и виновато. — Он меня уволит? Оштрафует? Вы не знаете?

— Нет, не уволит. Нет, не оштрафует, —

отвечаю, глядя на список. — Мария, я буду американо.

— Только кофе? — переспрашивает, быстро вбив мой заказ в планшет, которые официанты в заведениях Игнатьева с собой носят.

— Для начала. Я жду гостей, — оповещаю её зачем-то и отпускаю к столу официантов. Красная Шапочка быстро уходит и о чём-то говорит темноволосой девушке, что всё время, пока я делал заказ, наблюдала за нами.

Достаю телефон и проверяю рабочую почту. Успеваю даже ответить на несколько сообщений, прежде чем Краснова приносит мне мой кофе и даже какой-то десерт.

— Я не знаю, любите вы сладкое или нет, но наш кондитер делает вкусные творожные палочки с начинкой, — лепечет, будто ребёнок, который впервые кому-то подарок делает. — Какая попадётся вам — сюрприз. Даже наш кондитер не всегда знает, в каком порядке их на противень разложил.

— Комплимент от заведения?

— Благодарность от меня, что не стали жаловаться и добиваться моего увольнения. Не переживайте, в чеке её не будет, — пожимает она плечами и уходит.

Долго смотрю ей вслед, словно приворожённый. В девушке течёт такая неуловимая энергетика жизни, драйва, нежности и сказочности, что хочется быть рядом с ней как можно дольше. Просто говорить с ней. Смотреть на неё. Слушать её. У меня такое бывает. С Лилей было, затем с Евой, а теперь ещё и Краснова. Бывают такие девушки, которые умеют создавать рядом с собой комфорт. Мария из таких.

Беру в руку творожную палочку и надкусываю, тут же почувствовав на языке вкус солёной карамели.

Улыбаюсь и в пару укусов съедаю всё. Ищу взглядом Красную Шапочку и благодарно ей киваю. А после ещё долго наблюдаю за тем, как она обслуживает другие столики, и как к ней тянутся посетители. Как она им улыбается, и они улыбаются ей в ответ.

А глаза всё равно грустные.

Жаль, что люди не видят, сколько боли порой скрывается за одной широкой улыбкой. Я же видел её слишком много, чтобы пропустить даже в обычном прохожем.

— Мы тут, — объявляет Ева, сев за стол с огромной коробкой.

— Дорогой, — мама сразу же протягивает мне маленькую коробочку. Традиционный подарок на мой день рождения — необычные запонки в мою коллекцию. Только я их никогда не надеваю. Мать у меня со своей изюминкой, и каждый её подарок — это смех.

Этот раз не стал исключением. Запонки со злым волком в красном плаще. Намекает на то, что я как волк-одиночка. Смешные подарки с намёком — иного я от родительницы и не ожидал.

— Спасибо, мам, — дарю ей в ответ улыбку, и она опускается рядом с Евой.

— Вот мой подарок, — произносит сестра и протягивает мне коробку. Чтобы её открыть, приходится встать. Но открыв большую круглую коробку, сразу же понимаю, что там.

— Ева… — вздыхаю, переведя взгляд на неё.

— Ты давно мечтал, — хлопает она в ладоши, радуясь тому, что подарок пришёлся мне по душе. — Там ещё и путёвки оплаченные. С проживанием, питанием и развлечениями. Так что точно

— Ты чудо, — говорю ей и прячу коробку с горнолыжным костюмом под стол. — Будем есть? Я страшно голоден! Словно волк!