Красная смерть

Мосли Уолтер

– Алло.

– Привет, Джекки, это Изи. Изи Роулинз.

– Слушаю, – сказал он настороженно.

– Мелвин ранен.

Трубка хранила молчание.

– Я не стрелял в него. Все произошло случайно. Но так или иначе, пуля попала ему в плечо, нужен врач.

– Я не клюну на эту ложь. Я не дурак.

– Зачем мне обманывать?

– Вам нужны мои деньги.

– Вы держите тысячу долларов в нижнем ящике, не так ли? Если я не забрал их, значит, они мне не нужны.

– Я сейчас же позвоню в полицию.

– Звоните, и перед вами распахнутся

двери тюрьмы, Джекки. Мне ничего не стоить доказать, что вы крали деньги у церкви. Впрочем, Мелвин рядом. Поговорите с ним.

Я протянул трубку Мелвину и оставил их наедине, пусть обменяются мнениями по поводу ожидающей их кары.

Дорогой я чуть не потерял сознание от боли. Дома, переодевшись, я принял несколько порций бренди и вернулся к машине.

* * *

Джексон все еще пропивал мои пять долларов в баре у Джона.

– Изи! – вскричал он, увидев меня.

Оделл оторвался от своего стакана. Я кивнул ему, но он собрался уходить.

Тогда я повернулся к Джексону.

– Ты мне нужен, – сказал я, не теряя ни секунды.

Боль была адская. Джон вопросительно взглянул на меня, но я промолчал, и он отвернулся.

– Ты знаешь, где найти болеутоляющее средство? – спросил я у Джексона.

– Конечно.

Я сунул ему ключи, когда мы подошли к машине.

– Садись за руль. У меня страшно болит зуб.

– Что случилось?

– Один ублюдок раскрошил.

– Кто?

– Какой-то малый попытался меня ограбить возле здания "Африканской миграции". Я его приструнил. Ох, твою мать, как больно.

– У меня дома есть таблетки. Поехали.

– Ох, – простонал я. Наверно, он догадался, что это означало "да".

* * *

У Джексона были таблетки морфия. Он сказал, что хватит одной, но во рту у меня словно пылало пламя, и я проглотил четыре. От боли я скрючился в три погибели.

– Как скоро они начнут действовать, Джексон?

– Если ты ничего не ел, примерно через час.

– Целый час!

– Да, братец. Послушай меня, – сказал он, держа за горлышко бутылку "Джима Бима". – Мы посидим, выпьем и поговорим. Вскоре ты забудешь, что у тебя когда-то был этот зуб.

Бутылка переходила из рук в руки. Поднабравшись, Джексон расслабился и болтал без умолку. Он выбалтывал мне такие секреты, из-за которых немало людей прихлопнули бы его не задумываясь. О вооруженных грабежах, поножовщине и супружеских изменах. Называл всех поименно и приводил доказательства. Нет, Джексон не был злобным человеком вроде Крысы, просто ему было плевать на возможные последствия того, о чем он вот так, походя, рассказал мне.

– Джексон, – сказал я некоторое время спустя.

– Да, Изи?

– А что ты думаешь о людях из "Миграции"?

– Они в порядке. Знаешь, когда задумаешься о том, что нас здесь окружает, становится так тоскливо и одиноко.

Многие не могут избавиться от этих мыслей.

– Мыслей о чем?

– Обо всем,

чего ты не можешь себе позволить, чего лишен. О том, что творится у тебя на глазах и чему ты никак не можешь помешать.

– А тебе не хотелось хоть что-нибудь сделать, что-то изменить? – спросил я у трусливого гения.

– Трахнуть девочку неплохо. Иногда, бывает, напьюсь и наложу под дверью у белого человека. Здоровую зловонную кучу.

Мы посмеялись.

– А как насчет коммунистов? Что ты о них думаешь?

– Все очень просто, Изи, – сказал он. – Кому-то достались деньги, а у других нет ни цента, вот они и хотят получить хоть что-нибудь, причем любым способом. Банкиры и корпорации обогащаются, а рабочему человеку не достается ничего, кроме жалких ошметков. Тогда рабочие создают профсоюз и заявляют: "Мы производим продукцию, значит, должны получать за свой труд". Вот это и есть коммунизм. Богачам это, естественно, не нравится, и они готовы сломать рабочим хребет.

Меня поразило, как просто это звучит в устах Джексона.

– Так, значит, – сказал я, – мы на стороне коммунистов?

– Да нет, Изи. Но я-то уж, во всяком случае, не банкир. Ты когда-нибудь слышал про "черный список"?

Слышал, конечно, но мне хотелось узнать, что скажет Джексон, и я ответил:

– Нет, пожалуй.

– Этот список составили богачи. Кого там только нет. Имена белых людей: кинозвезд, писателей, ученых. Те, кого внесут в этот список, остаются не у дел.

– Потому что они коммунисты?

Джексон кивнул.

– В этом списке есть даже тот парень, который изобрел атомную бомбу. Пожилой и солидный человек.

– Да что ты?

– В этом списке нет твоего имени, Изи. И моего тоже. А знаешь почему?

Я недоуменно покачал головой.

– Они и так знают, что ты черный. Достаточно взглянуть на тебя.

– Ну и что, Джексон?

Я ничего не понимал, был пьян, взвинчен и чуть было не вышел из себя.

– В один прекрасный день они выбросят этот список. Им понадобятся кинозвезды или новые бомбы. Большинство этих людей снова получат работу... – Джексон подмигнул мне. – Но ты останешься черным ниггером, Изи. У негра нет союза, на который он мог бы опереться, и нет политика, который бы защищал его интересы. Все, что ему остается, – нагадить на крыльце и черной рукой подтереть черную задницу.

Глава 32

Я проснулся у себя дома с тяжелой после похмелья головой и страшной болью во рту. Достал пузырек Джексона с морфием из кармана штанов, валявшихся на полу, и проглотил сразу три пилюли. Потом направился в ванную смыть с себя грязь и зловоние предыдущей ночи.

Слова Джексона занозой застряли в моей голове. Я не был ни на чьей стороне. Ни на стороне безумного Крэкстона с его ложью и полуправдой, ни на стороне Венцлера, даже если у него и была своя позиция.

Я собрался пойти к зубному врачу и даже открыл телефонную книгу, но тут в дверь постучали.