Красная змея
Шрифт:
— Почему его семья в тысяча триста сорок девятом году переменила фамилию? — спросил Пьер.
— Ключ к разгадке следует искать именно в дате. Это были годы так называемой черной чумы, опустошавшей Европу. Смертность была столь велика, что в некоторых районах вообще не осталось жителей, в других население сократилось на треть или даже на половину. Людям требовался козел отпущения, чтобы выплеснуть свой гнев посреди всех этих ужасов и смертей. Во всем, конечно же, обвинили евреев. Они якобы отравляли воду и пищу, проводили кошмарные ритуалы, распинали
— Но если члены семьи хотели скрыть свою принадлежность к иудеям, то они многим рисковали, принимая фамилию д'Онненкур. Ведь это очень известный род, — возразил Бланшар.
— Не совсем так. На самом деле эти люди проявили большую хитрость. Они знали, что все представители семейства д'Онненкур в Лангедоке погибли, присвоили себе эту фамилию и переехали в Бургундию.
— И все-таки странно…
— Самое важное в этой истории то, что они сохранили свидетельства о своем происхождении с самого начала христианской эры и дальше, сквозь века. Ни о чем подобном мне слышать не доводилось.
— Наверное, статья, которую ты подготовишь, вызовет сенсацию в научных кругах. Бартелеми обещал через три дня передать нам полный перевод свитков.
— После всего, что мы испытали, мне придется пересмотреть свои прошлые взгляды на историю тамплиеров. Когда я только приехала в Париж, то обозвала бы фантазером любого, кто стал бы защищать мои нынешние убеждения. Впрочем, я вовсе не уверена в том, что стану писать эту статью.
Пьер остановился и заглянул Маргарет в глаза.
— Ты не знаешь, станешь ли писать статью о принадлежности семьи д'Онненкур к династии rex deus?
— Да, так я и сказала.
— Почему?
— Если я это сделаю, то столкнусь со множеством проблем.
Бланшар приобнял Маргарет за плечи.
— Не понимаю, о чем ты говоришь?
— Об утраченных пергаментах, Пьер. Мои коллеги, как это и принято, потребуют документальных подтверждений. Оригиналов у меня нет. Мне будет нечем засвидетельствовать свою правоту.
Пьер снова остановился.
— У тебя есть бумага нотариуса.
— Если я с этим выступлю, то сделаюсь посмешищем всего университета.
— Но почему?
— Потому что меня попросят предъявить оригинал. Если какой-то нотариус подтвердил его существование, то поднимется крик до небес — отчего же я не могу показать пергаменты? Мне пришлось бы разъяснять, что их владелец являлся магистром тайного общества, возникшего в самом сердце ордена тамплиеров. Раскаты хохота из Оксфорда долетят до самого Кембриджа. Моя профессиональная репутация покатится под откос.
— А если бы тебе удалось представить оригиналы?
— Тогда все было бы иначе.
— Когда ты думаешь возвращаться в Лондон?
— Я задержусь в Париже до тех пор, пока твой друг не передаст нам свой перевод. К тому времени и рука твоя немного поправится. Однако думаю, что не напишу ни строчки.
— Ты серьезно?
— Серьезно.
— Значит, ты останешься в Париже еще на три дня?
Теперь уже Маргарет замедлила шаг.
— Тебе это неудобно?
— Не говори ерунды!
Врач сообщил, что плечо хорошо заживает, но еще пару дней нужно держать его в неподвижности. Осмотр занял не больше пяти минут. В половине девятого утра Пьер уже вышел из клиники, расположенной в нескольких сотнях метров от его дома, и по пути купил в кондитерской бриоши на завтрак.
Когда он поднялся в квартиру, Маргарет бросилась ему на шею, не обращая внимания на поврежденное плечо, и бриоши превратились в лепешки. Пьер удивился, хотя в глубине души и надеялся на подобный прием.
— Ладно… Что вообще случилось?
— Случилось то, что ты свинтус, хотя и очаровательный.
— Ты довольна?
Прежде чем ответить, Маргарет поцеловала его в губы.
— Я просто счастлива.
— Теперь ты сможешь написать эту долгожданную статью?
— По крайней мере, попытаюсь.
Бланшар помахал пакетом с бриошами.
— Давай позавтракаем.
— Сначала ты должен рассказать, почему утаил от меня оригиналы.
— Не упущу ни единой детали.
Журналист поведал, что перед самым вторжением полиции д'Онненкур показал ему ксерокопии и нотариальное свидетельство, а потом убрал бумаги в портфель.
— С этого момента я не отрывал взгляда от его портфеля. Когда я повалился на пол, он был уже у меня в руках. Полицейские даже и не заподозрили, что это не моя вещь. Когда я открыл его в поисках копий, которые сложил туда д'Онненкур, моему изумлению не было предела. В другом конверте находились оригиналы!
Маргарет смотрела на Пьера с радостью и в то же время с тревогой.
— Если Годунов узнает, то он с тебя шкуру сдерет.
Пьер еще раз поцеловал подругу.
— Он никогда ничего не узнает, если только ты ему не скажешь.
Шотландка недовольно поджала губы.
— Мне надо бы об этом поразмыслить. Ведь как-никак ты должен заплатить за то, что скрывал их от меня.
— Это было глупо. Я думал, что ты сможешь написать статью, имея на руках копии и свидетельство нотариуса. Мне этого хватило бы, чтобы продать репортаж в какой-нибудь журнал, однако, по-видимому, в научном мире действуют другие законы. Не знаю, лучше они или хуже. Что ты собираешься делать теперь, заполучив оригиналы?