Красная змея
Шрифт:
Маргарет пристально смотрела на Пьера, больше доверяя его глазам, а не речам.
— А зачем? — бросил он непринужденно и добавил в порядке объяснения: — Не думаю, что для них это важно. Я журналист. Наконец-то мне подвернулся стоящий материал, так что мой долг — за него ухватиться.
— Ты неисправим! — возмутилась Маргарет, при этом внутренне ликуя.
— Нотариальное свидетельство ты уже видела. Д'Онненкур был большим аккуратистом. Он отнес документы и копии к нотариусу, тот их сличил и подтвердил
— Габриэль д'Онненкур, или Арман д'Амбуаз? Вчера, после вопроса Годунова, ты заколебался.
— Да, верно, однако мне кажется, что мы с тобой могли бы разобраться в этом вопросе.
— Как?
— Родословные списки могут вывести нас на ту ил и иную фамилию.
Маргарет вскочила с кресла и снова поцеловала Пьера, теперь уже куда более пылко, чем давеча на кухне. Журналист пожалел о том, что владеет только одной рукой.
— Нам потребуется знаток древнееврейского языка для перевода текстов.
— У меня есть такой приятель.
— Надежный человек?
— Он мой давний должник, — сделал неопределенный жест Пьер. — Хотя для гарантии лучше выдумать какую-нибудь историю…
— Но ведь речь идет о династии rex deus. Если твой приятель и сам иудей, то он наверняка проявит любопытство.
— Не думаю, что ему хоть что-то известно про царственные библейские династии.
— Ты уверен? — не унималась Маргарет.
— Если у тебя есть мысль получше…
Она не купилась на этот выпад.
— Когда мы покажем ему документы?
— Могу я сначала допить кофе, а уж потом звонить?
Монсеньор Пассароло приказал своему секретарю не переключать на него никаких вызовов и беспокоить только в том случае, если позвонит камерарий или сам Святой Отец. Ему требовалось побыть в одиночестве. Госсекретарь Ватикана закрыл дверь кабинета на ключ, чтобы избежать нежелательных сюрпризов, а затем набрал некую комбинацию на кнопках сейфа, спрятанного в маленькой нише, где Рафаэль Санти изобразил свою версию Святого семейства. Там государственный секретарь хранил документы исключительной важности.
Пассароло вытащил нужный конверт и ощутил, как по спине пробежали мурашки. Всякий раз, когда он брал в руки эти документы, тело его покрывалось испариной, а на душу накатывала страшная тревога.
Госсекретарь никогда не забывал того момента, когда его предшественник, кардинал Ландриани, официально передал ему бумаги, хранившиеся в этом сейфе. Такова была церемония передачи полномочий государственного секретаря. Случилось это в самый канун Рождества двухтысячного года.
Старик Ландриани вручил своему преемнику этот пожелтевший конверт и заявил:
— Подготовьтесь, ваше высокопреосвященство! Когда вам станет известно содержание этих страниц, на ваши плечи возляжет столь тяжкое бремя, что вы и
— Что здесь?
— Узнайте сами, монсеньор.
Ландриани покинул кабинет, опираясь на трость и подволакивая левую ногу, которая ему почти не повиновалась. Пассароло остался наедине со своей новой ответственностью, раскрыл конверт и прочел три страницы, написанные неким Германом фон Мольтке, членом «Братства змеи».
Кардиналу сразу же стал ясен смысл слов Ландриани. Он ощутил всю серьезность угрозы, тяготевшей над Ватиканом. Новость обратилась в каменную плиту, которая обрушилась на него непосильным грузом.
В тот же вечер новоиспеченный госсекретарь еще раз встретился с Ландриани. Он хотел узнать об этом докладе все. Кто и почему его составил? Что такое «Братство змеи»? Где находится оригинал, о котором говорится в бумагах?
После долгой беседы Пассароло осознал, отчего тот древний текст так потряс душу Бернара Клервоского, что монах взялся за создание ордена храма и даже — как сообщалось в докладе — самого «Братства змеи», тесного круга внутри ордена монахов-воителей. Кардинал часто задавался вопросом о том, почему же святой из Клерво решил сохранить этот документ, хотя мог бы и уничтожить его.
Государственный секретарь уселся за стол, достал из кармана сутаны платок и отер пот со лба. Затем он снова перечитал страшный доклад, в котором сообщалось, что древний текст составлен в форме Евангелия. Судя по некоторым деталям, оно было написано намного раньше, нежели так называемые канонические Евангелия. Автор доклада утверждал, что это неопровержимое свидетельство, признанное самим Бернаром Клервоским. Фон Мольтке выделял в нем три элемента, подрывающие самые основы римского учения.
Все это было столь ужасно, что монсеньор Пассароло убрал листочки обратно в сейф и попытался не думать о прочитанном. Он упал на колени и принялся молиться, ища утешение для своего смятенного духа. Но и во время молитвы госсекретарь Ватикана размышлял о том, нет ли какого-нибудь способа заполучить этот пергамент так, чтобы Ватикану не пришлось признавать своих великих ошибок, как хотелось Арману д'Амбуазу.
— Что же, вполне логично, — заметила Маргарет.
— Почему?
— Потому что скрытность — это отличительная черта «Змееносца». Внутри братства из соображений безопасности принято использовать фальшивые имена.
Пьер и Маргарет неспешно прогуливались по бульвару Сен-Мишель. У них состоялась долгая и содержательная беседа с другом Пьера, профессором математики из Высшей школы горного дела. Потом они перешли на остров Сите, оказались перед фасадом здания Министерства юстиции, где любовались одной из жемчужин французской готики — часовней Сен-Шапель.