Красное на красном

Камша Вера Викторовна

— Крыса! — воскликнула девушка. — Она укусила блистательного?! Это — дурная примета.

— Ерунда, — засмеялся Альдо, зажимая ранку платком. — Это — приятель Робера. Маршал, раз такое дело, разливай сам и убери своего зверя.

Клемент убрался сам, на прощание щелкнув зубами. Обиделся. Эпинэ сунул руку в корзину и наугад вытащил бутыль. «Слезы девственницы», но Мэллит не должна плакать. Не должна, но заплачет, потому что любит всем сердцем, а Альдо просто забавляется. Не со зла, а потому, что рыженькая гоганни для него одна из очень многих. Робер не должен их отпускать вдвоем, но остановить их он не может.

— Второй бокал мы поднимем за нашу прекрасную гостью, — галантно

произнес Альдо, — но первый за отъезжающего. Удачи тебе, Робер.

— Пусть твоя дорога приведет тебя в счастье, — очень серьезно добавила гоганни.

В счастье? Это вряд ли… Победа — это может быть, успех, чужая зависть, чистая совесть, богатство, почести, это все достижимо, но счастье?! Иноходец залпом выпил вино и грохнул бокал о стену.

— Так и будет, Мэллит! Так и будет!

Глава 5

Оллария

«Le Cinq des Deniers» [106]

106

«Пятерка Динариев» — младший аркан Таро. Карта обычно означает потерю чего-то материального и вследствие этого обретение жизненного опыта. Часто означает эротические похождения, увлечения, флирт. В раскладе указывает на сложности, либо приводящие к успеху на новом уровне, либо отбрасывающие назад. П.К. — растрата энергии, резервов, уязвимость, страх, дисгармония в любовных отношениях.

1

Вороной Моро не обращал ни малейшего внимания на Баловника, а Рокэ на Дикона. Военный лагерь, откуда возвращался Первый маршал, находился неподалеку от Мерции, большой деревни, где в Карлов день проводились знаменитая ярмарка и карнавал. Дикон издали заприметил парящих в небе хвостатых воздушных змеев и услышал уханье барабана и завывание труб. Юноше ужасно захотелось свернуть к ярким, приветливым балаганам, но Ворону не было дела ни до желаний оруженосца, ни до чужого веселья. Ричард откровенно побаивался своего эра, хотя тот обращал на оруженосца куда меньше внимания, чем на своего коня. Это пренебрежение было еще хуже злой иронии, с которой Ворон держался с теми, с кем вообще изволил говорить. Ричард Окделл в их число не входил.

Общество маршала искупало лишь то, что во время дворцовых торжеств Дик мог видеть Катарину, но на этот раз королевы не было — на Малом Совете Меча женщины не присутствуют. Дикон простоял несколько часов за креслом Рокэ, выслушал доклады военачальников, но понял немного, так как голова Повелителя Скал была занята исключительно Ее Величеством. Ричард надеялся увидеть королеву хотя бы мельком во время вечернего пира, но Рокэ остаться не пожелал. Ричард не сомневался, что никаких дел у его эра нет, просто тому в очередной раз понадобилось показать, что ему никто не нужен.

Маршал свернул на главную улицу и поехал сквозь торопливо расступавшуюся толпу, Дику почудилось, что он слышит за спиной шепот: «Ворон». Что показалось Баловнику, осталось неизвестным, но окделлский жеребчик внезапно мелко затрясся и выпучил глаза.

Еще бы! Кругом было очень страшно. Ветер развевал яркие флаги и вымпелы, крутил вертушки, раскачивал спущенных с крыш на веревках лохматых соломенных демонов, среди толпы сновали люди в пестрых нарядах с нашитыми колокольчиками, трещали трещотками, гремели погремушками, а рядом что-то громко выло и стучало. Мало того, впереди показался огромный фургон, запряженный парочкой увешанных бубенцами мулов. Баловник встал как вкопанный, не обращая ни малейшего внимания на все попытки Дика его урезонить, а затем сделал

отчаянный прыжок, чуть не размазав всадника по стене ближайшего трактира. Вывеска заведения тоненько и противно зазвенела под очередным порывом ветра, покатилось упавшее ведро. Бедняга Баловник подскочил на всех четырех ногах и резко попятился, едва не сбив с ног разряженную толстуху. Та заголосила. Окончательно перепугавшись, жеребец огромными прыжками помчался назад, в поля.

Растерявшийся Дик выпустил поводья, и вконец очумевший конь сломя голову полетел вперед к маячившему на горизонте лесу, но на полпути передумал и вскинулся на дыбы, молотя по воздуху передними ногами. Юноша изо всех сил вцепился в гриву, думая лишь о том, как удержаться в седле, а затем в уши ударил стук копыт и холеная рука перехватила уздечку Баловника у самого мундштука. В Вороне лживым было все — даже его утонченность. Конь, не посмев воспротивиться стальной воле и стальной руке властителя Кэналлоа, послушно опустился на ноги и замер, дрожа всем телом. Рокэ отпустил жеребца и засмеялся.

— Что надо сказать, юноша?

— Благодарю, эр Рокэ, но я бы справился.

— Эта лошадь слишком молода и дурно выезжена, вам нужна другая.

— Это лошадь из Надора…

— Я так и думал. Можете оставить ее, как память, но ездить на такой дряни мой оруженосец не будет.

— Эр Рокэ, — вообще-то Ричард не собирался никуда идти, но гордость требовала сказать хоть что-нибудь, — могу я сегодня быть свободен?

— Разумеется, — пожал плечами Ворон, — но завтра в семь пополудни извольте ждать меня в вестибюле. Вы мне понадобитесь.

2

Наль, увидев родича, удивился и не слишком-то обрадовался. Дикон понял, что кузен собирался провести вечер по-своему, но деваться юноше было некуда, разве что бесцельно шататься по Олларии, что ему строго-настрого запретил кансилльер. Вернуться в особняк Алвы Дик не мог, так как объявил, что у него много дел и он придет поздно, а подавать повод для насмешек не хотелось.

— Ты куда-то собирался? — небрежно поинтересовался Дик.

— Вообще-то да, — улыбнулся Наль, — но нет дела, которое нельзя отложить, но вот дома у меня шаром кати, так что придется нам ужинать в каком-нибудь трактире.

— Но ты точно можешь?

— Точно, — заверил кузен, — я пока еще не кансилльер, без меня Талигойя один вечер как-нибудь обойдется, так что пошли. Тут есть одно местечко, где жарят мясо по-кагетски, ты должен попробовать.

Да, Наль всегда любил хорошо покушать, в этом он пошел в матушку, у Эйвона было дурное пищеварение, сколько Дик его помнил, граф ел только нежирное и несоленое, и все равно ему раз в несколько месяцев становилось плохо. Зато Реджинальд, если так и дальше пойдет, через пару лет ни в одну дверь не влезет. Самого Дикона кулинарные изыски волновали мало, он предпочел бы посмотреть на знаменитых танцовщиц или еще раз заглянуть в «Шпору», но Наль после истории с разбойниками имел долгий разговор с эром Августом, после чего стал ужасно недоверчивым. Дик целую неделю злился на то, что кузен и кансилльер запретили ему общаться с гвардейцем Мариусом, казавшимся им подозрительным.

Ричард считал нападение случайностью — он шел один, был хорошо одет и казался легкой добычей. Реджинальд соглашался, но при этом вздыхал, как рота монахов, а потом у Мариуса кончился отпуск, и тот вернулся в армию. Ричарда это огорчило — гвардеец ему нравился, с ним было бы веселей, чем с Налем. Глядя на серьезную круглую физиономию родича, юноша подумал, что надо было пойти в «Шпору» одному. Или не в «Шпору», раз там бывает Эстебан с приятелями, а куда-нибудь еще. В конце концов, он уже взрослый, как-нибудь обойдется без нянек…