Красные листья

Симонс Паулина

— Полагаю, что да, — неторопливо ответил тот, снимая шапочку и разматывая шарф. — А кто вы?

Спенсер достал удостоверение и поднес его к глазам Джима.

— Давай договоримся вот о чем, приятель: начиная с этого момента вопросы буду задавать только я. Хорошо? А теперь мне нужно, чтобы ты прошел со мной кое-куда.

— Зачем? Я ничего противозаконного не совершил, — громко сказал Джим.

— Послушай, Джим, совершил ты что или не совершил, это моя забота. Вот сейчас мне вдруг захотелось, чтобы ты составил мне

компанию и проследовал со мной в полицейское управление, где я смог бы задать тебе несколько вопросов.

— Я не понимаю, о чем идет речь, — сказал Джим, но, глядя на раскрасневшееся лицо Джима, на его бегающие глаза, Спенсер подумал, что Джим отлично знает, о чем идет речь.

— Ну так пошли.

— Я никуда не пойду, до тех пор, пока вы не скажете мне, в чем дело, и пока со мной не будет адвоката.

— Ну так вызывай адвоката, Джим. И побыстрее. У вас в Дартмуте много студентов, которые имеют штатных адвокатов? Он должен прибыть сюда в течение часа. Это возможно? Потому что мой рабочий день закончился в пять, и я не намерен перерабатывать ни секунды. А спустя час я вот что сделаю, приятель: арестую тебя по подозрению в совершении тяжкого уголовного преступления. Ты переночуешь в камере, а завтра утром мы продолжим работу. Или ты отправишься со мной немедленно, потому что мне надоело торчать здесь перед твоей дверью и препираться. Понял?

Джим застыл, ошеломленный.

— Но все же, в чем дело? — произнес он, наконец, отворачивая глаза от Спенсера и начиная внимательно изучать Аристотеля.

— Посмотри на меня, Джим. — Спенсеру хотелось сейчас взять его за подбородок и повернуть лицо в свою сторону. Джим вскинул на него глаза. — У тебя есть подружка, приятельница, не знаю, как ты ее называешь. Кристина Ким. Речь идет о ней. Сегодня она найдена мертвой. — Спенсер сделал паузу, пристально глядя на Джима.

Джим моргнул. Потом моргнул снова. Потом прислонился к двери и спрятал лицо в ладонях. Спенсер заметил, что они дрожат.

— О нет, нет. Нет, — тихо проговорил Джим. — О Господи, нет. — Его плечи отяжелели, и Спенсер на мгновение испугался, что Джим начнет плакать.

— Держи себя в руках, Джим, — произнес Спенсер значительно мягче. — Мне неприятно сообщать такие новости, но что поделаешь.

Джим продолжал стоять не двигаясь, с опущенными плечами.

— Очень жаль, парень, — сказал Спенсер. — Это ужасно, я знаю.

— Но моей девушкой она не была, — произнес он слабым голосом, быстро моргая.

Спенсер покачал головой:

— Это что, имеет сейчас большое значение?

— Нет-нет, — быстро проговорил Джим. — Я просто хотел прояснить ситуацию, чтобы в дальнейшем не возникало недоразумений.

Они продолжали стоять рядом с дверью Джима. Аристотель крутился тут же. Двери других комнат то открывались, то закрывались.

— Я, конечно, пойду с вами, — произнес, наконец, Джим. — Разрешите мне только налить Аристотелю

немного воды.

— Не надо. Я еще пока не решил — возможно, собака отправится вместе с нами.

— Зачем?

— Джим, я вижу, ты забывчивый. Напомню правило: вопросы задаю я, ты отвечаешь на них. Уловил? Так вот, пес пойдет с нами. Но вначале мы сходим наверх.

— Наверх куда?

— Наверх, в комнату Кристины Ким. — Спенсер не сводил глаз с лица Джима, который при упоминании имени Кристины нервно моргнул.

— Ведь Аристотель принадлежал Кристине?

— Да. Но откуда вы знаете?

«Потому что я знаю все», — хотел сказать Спенсер, но это не было бы правдой. Вряд ли он знал сейчас хоть что-то.

— Там, рядом с домом, я видел полицейскую машину, — тихо произнес Джим. Когда я увидел вас здесь, у дверей своей комнаты, я подумал, что это, наверное, насчет Кристины.

Спенсер встряхнул головой, чтобы она не дергалась.

— Ты не ошибся. Это насчет Кристины.

Они поднялись наверх, и Аристотель заскулил. Он лег на пороге перед дверью, отказываясь двигаться назад или заходить в комнату.

Джим повернулся спиной к Спенсеру и не проронил ни звука. Спенсер тоже молчал. Это напоминало телевизионное изображение с выключенным звуком.

Глядя на Джима, Спенсер вспомнил и о собственном горе, которое там, глубоко в нем, продолжало вариться и кипеть. Теперь к нему добавилось новое. Эти два горя существовали сейчас в Спенсере пока раздельно, до поры, до времени не соединяясь.

Он извлек из кармана ролик желтой ленты, похожей на мухоловку, на которой было написано: «Полицейская зона — не пересекать», и прилепил ее на дверь — от стены, через дверную ручку, вниз снова на стену.

— Дело сделано, — сказал Спенсер, отрывая ленту. — Пошли.

По дороге они захватили Конни и Альберта, отвели собаку назад в комнату Джима, а затем отправились в управление.

Прибыв на место. Спенсер проводил Конни в маленькую комнату, Альберта в другую, обещая, что очень скоро к ним кто-нибудь придет.

А Джима он повел в прямоугольную комнату в задней части управления. Уилл Бейкер кратко доложил результаты опроса студентов у здания общежития Хинман-Холл, после чего Спенсер попросил его присутствовать на допросе. Они сварили кофе, взяли магнитофон и пошли. От кофе Джим категорически отказался.

Комната была, как считал Спенсер, не очень приспособленной к проведению допросов. Круглый белый стол, неудобные пластиковые стулья, на потолке торчит единственная лампочка. Уилл сел слева от Спенсера. Тот проклинал про себя эти современные стол и стулья, которые смазывали строгость любого допроса. Стол выглядел так, как будто его только что принесли из пригородной закусочной.

Спенсер откашлялся и произнес:

— Джим Шоу, это детектив Уилл Бейкер, мой напарник. Он будет помогать мне в нашей беседе.