Красные волки, красные гуси (сборник)
Шрифт:
– Простите, – голос был глубокий, властный, голос человека, не знающего отказа. – А Гавриила Борисовича можно?
– Его нет еще, – сказала она. – Передать что-нибудь?
– Это Панаев. Я на работу к нему звонил, сказали, он не приходил сегодня. Я только что из министерства. Скажите ему, мне очень жаль, но…
– Да, – сказала она тише.
– Передайте ему, пусть не расстраивается. Я обязательно попытаюсь… когда вся эта неразбериха уляжется… но сейчас с этим очень сложно… я с самого начала ему говорил,
– Да, – механически повторила она.
– Ну и устал же я сегодня, – сказал Рюша.
Она тяжело посмотрела на него, потом, помолчав, спросила:
– Где ты был, Рюша?
– На работе, – удивился Рюша, – где же еще?
– Да? – холодно сказала она. – Тебе…
Помолчала.
– Нет, погоди… Что там с панаевским проектом слышно?
– Все уже на мази, – авторитетно сказал Рюша. – Референт в отпуску, но на этой неделе выйдет и…
– Рюша, – сказала она, – Панаев звонил.
– Да? – Рюша глядел мимо нее. – И что…
– Это с самого начала был пустой номер, Рюша. Облом.
– Он так сказал?
– Он так сказал. И тебе это было известно тоже. С самого начала.
– Заинька… – неуверенно сказал Рюша.
– Не прикасайся ко мне! Ты даже на работу не ходишь! Я туда звонила! Тебя там уже как минимум неделю никто в глаза не видел!
– Но я…
Она молча отвернулась.
– Заинька, – умоляюще повторил Рюша, – ну ведь ты знаешь, как сейчас все трудно… Я что, просто так бегал? Я же связи налаживал… заказы искал… вся эта панаевская история – ну что мне людям сказать? Что нам вообще ничего не светит? А так ни сегодня-завтра я заказ бы выбил…
– Держи карман шире!
– Нет, ты послушай… я же вижу, ты последнее время сама не своя, то смеешься, то плачешь, глаза блестят! Думаешь, мне легко? А что я могу?
Он помолчал.
– Мама, видно, как чувствовала, с ящерицей этой. Я, правда, хотел, чтобы мы отложили эти деньги – на черный день, знаешь… а впрочем, какого черта – поехали лучше отдыхать! Когда еще удастся? Ты куда хочешь? На Канары эти паршивые?
Она всхлипнула.
– Нет… не знаю…
– Если уж отдыхать, то по высшему разряду. Лазурный Берег, пять звездочек – отель, пять – коньяк, шампанское, омары… все такое… прогулка на белой лошади… Позвони в турагентство, а? Узнай, что у них есть на ближайшее время.
– Да я уже… вот проспекты…
Вытерла слезы.
– Эк ты быстро, – неодобрительно произнес Рюша.
Она окинула взглядом разложенные на постели платья – ни одно не годилось. Нет, вообще вполне пристойные, сейчас что ни носи, все пристойно, но с Лазурным Берегом они как-то не совмещались. Может, там купить? Рюша, конечно, вряд ли одобрит, но это же сущие пустяки по сравнению с остальными расходами…
Жаркая улочка, перечеркнутая резкими тенями полосатых куртин, от пестрых витрин режет глаза, из распахнутых дверей лавчонок несется прохладная волна кондиционированного воздуха, и над всем этим – запахи вина и моря, и фруктов, и гниющих водорослей.
В дверь позвонили.
Надо же, как он быстро, подумала, торопясь к двери.
Но это был не Рюша.
– Не сейчас. – Она положила вздрагивающую ладонь Ему на грудь, отталкивая от порога, – уходи, пожалуйста. Рюша сейчас вернется!
– Да видел я его. – Он досадливо поморщился. – Он так спешил, твой Рюша… через лужи прыгал…
Окинул взглядом пестрый ворох на постели.
– Куда это ты собралась?
– Мы едем, – она на миг задохнулась, – с Рюшей едем… туда, на Лазурный Берег… ну, в Италию… или во Францию… все равно!
Он холодно сказал:
– Не делай глупостей.
– Это еще почему? Я так давно хотела…
– Я же сказал – потерпи немного. Я сам тебя увезу!
– Ох! – Она растерянно поглядела на него. – Ведь это были лишь разговоры… игра…
– Какая игра? Я обещал, значит – обещал. Рюша с тобой не поедет.
Она почувствовала, как ноги у нее окатила волна холодного воздуха.
– Что значит – не поедет?
– То и значит. Поедешь со мной. Я тебя не на две недели паршивые увезу. На всю жизнь! Понимаешь?
– Но я… – запнулась. – Не хочу на всю жизнь.
– Раньше ты говорила иначе.
– Это же была игра! – отчаянно вскрикнула она. – Понимаешь? Игра!
– Это тебе так кажется.
Приложила ладонь к горлу, чтобы унять судорогу.
– Что же я? Что же мне теперь? Уходи, уходи пожалуйста!
– И не подумаю, – холодно возразил Он.
Она прислушивалась к звукам лифта, к скрипу тросов и натужному удару, когда он останавливается на их площадке, и потому не услышала: Рюша бежал вверх по лестнице, вприпрыжку, точно мальчик, перемахивая через ступеньки.
И еще потому, что он не стал открывать своим ключом, а нажал на кнопку звонка и держал, пока она, не выдержав этого истошного механического визга, не побежала к двери, зажимая уши руками.
Рюша стоял на пороге, отчаянно хватая ртом воздух, и оттого опять напоминал вытащенную из воды рыбу. Галстук сбился набок.
– Что? – спросила тихо.
– Ящерица! – выдохнул наконец Рюша.
Она молча смотрела на него.
– Я только из подъезда маминого успел выйти. Он на меня и напал. Ударил… сзади, по затылку… и я… Она в кармане пиджака была. В нагрудном…
Он сполз по стене, закрыв лицо руками, с трудом выдавливая сквозь стиснутые пальцы:
– Нет больше ящерицы… что я маме…