Красный корсар
Шрифт:
— Лучший, какой когда-либо выходил из рук строителя! — произнес кто-то сзади него.
Все трое обернулись и увидели вблизи старого моряка, спокойно опиравшегося на стену сада.
— Я был у борта этого корабля, — продолжал он, — чтобы бросить на него взгляд, как желала этого госпожа де-Ласей, вдова моего благородного начальника и адмирала. Другие могут думать, что им угодно, но я готов принести присягу, что бушприт «Королевской Каролины» лучше бушприта всякого другого корабля, плавающего под британским флагом. И это не все, что я могу сказать в его пользу. Мачты легки, бока прямы.
Старик говорил энергично и с таким благородным негодованием, которое не замедлило произвести впечатление на дам.
— Вы видите, сударь, — сказала мистрис Уиллис, напрасно выжидавшая ответа Уильдера, — оказывается, возможно, что два человека, имеющие одинаковые данные, расходятся в вопросе, касающемся их профессии. Кому из вас должна я верить?
— Предоставляю решить это вашему доверию. Повторяю вам, что ни мать моя, ни сестра не взошли бы на борт «Королевской Каролины» с моего согласия.
— Это непонятно, — тихо произнесла мистрис Уиллис, обращаясь к Гертруде. — Мой рассудок говорит мне, что этот молодой человек хочет позабавиться насчет нашей доверчивости, и вместе с тем он говорит с таким серьезным и искренним видом, что производит на меня сильное впечатление. К кому из двух, мой дорогой друг, вы чувствуете больше доверия?
— Вы знаете, что я ничего не понимаю в этих вопросах, — ответила Гертруда, опуская глаза на увядший цветок, лепестки которого она обрывала, — но этот старик кажется мне хитрым и себе на уме.
— От вас зависит, сударь, — обратилась мистрис Уиллис к Уильдеру, — изменить наше решение. Дело идет только о том, чтобы вы объяснились.
Уильдер колебался. Его губы, казалось, готовы были произнести ответ, которого с таким глубоким интересом ждали мистрис Уиллис и Гертруда, но после длинной паузы он обманул их ожидания, сказав:
— Я в отчаянии, что не имею таланта выражаться ясно. В этом виновата моя неспособность, но я снова утверждаю, что опасность очевидна для меня, как солнце в полдень.
— В таком случае, сударь, мы принуждены остаться в нашей слепоте. Благодарю вас за ваши добрые намерения, но вы не можете осудить нас за то, что мы не хотим следовать таким туманным советам. Хотя мы здесь дома, но вы извините, если мы оставим вас. Назначенный час отъезда настал.
Уильдер ответил на церемонный поклон мистрис Уиллис не менее церемонно. С большой грацией и сердечностью он раскланялся с Гертрудой. Затем, опершись рукою о стену, он перепрыгнул ее и увидел в шести шагах от себя старого моряка. Но тот не дал ему времени выразить свое неудовольствие и сразу заговорил сам.
— Ну, брат, — произнес он дружеским и конфиденциальным тоном, — довольно мы плавали у этого берега, пора переменить курс.
— Я надеялся, — ответил Уильдер, не удостаивая его взглядом, — что мы попрощались навсегда, когда я всходил на холм, а вы спускались с него; но так как вы предпочитаете высоту, то оставляю вас наслаждаться ею, а сам спущусь в город.
Старик следовал
— Вы поставили все паруса под ветер, молодой человек! — произнес упорный старик, который был в двух или трех шагах сзади. — Нужно было развернуть все мои паруса, чтобы не отстать, и теперь мы можем сократить переход приятной беседой. Вы почти убедили старую леди, что «Королевская Каролина» — «Летучий Голландец» [14] .
14
«Летучий Голландец» — по легенде моряков — призрак корабля голландского пирата, обреченный на вечное скитание по морям. (Прим. ред.)
— А почему вы старались ее разуверить? — быстро спросил Уильдер.
— Не хотите ли вы, чтобы человек, проживший пятьдесят лет на море, клеветал на корабль таким скандальным образом? Репутация корабля драгоценна для такого морского волка, как я, не менее, чем репутация жены или сестры.
— Послушайте, приятель, я думаю, вы живете, как и другие, едой и питьем?
— Немного первым, много вторым, — ответил старый матрос со смехом.
— И, как большинство матросов, зарабатываете то и другое тяжелым трудом, с большими опасностями, подвергаясь всякой погоде?
— Гм! «Зарабатывают деньги, как лошади, и тратят их, как ослы», — вот что говорят обо всех нас.
— Ну, я дам вам средство заработать с меньшим трудом, а издержать, как заблагорассудится. Хотите поступить ко мне на службу на несколько часов за такое вознаграждение, которое будет удвоено, если вы честно будете служить?
Старик протянул руку, чтобы взять гинею, которую подавал ему Уильдер через плечо, даже не повернувшись к своему новому рекруту.
— Она не фальшивая? — произнес старый моряк, пробуя на камне звон монеты.
— Чище этой не выходило ни одной монеты с монетного двора.
Старик с величайшим хладнокровием опустил монету в карман и спросил у Уильдера решительным и твердым тоном, как-будто он был готов на все:
— Какой курятник надо ограбить за это?
— Я не требую ничего подобного. Дело идет только о том, чтобы вы сделали то, что, по моему мнению, вам легко сделать. Умеете вы вести фальшивый корабельный журнал?
— Да, да, и притом поклясться, что он верен, в случае надобности. Я понимаю вас: вам надоело крутить истину, как канат, и вы хотите поручить это мне.
— Почти. Нужно, чтобы вы опровергли все то, что говорили о «Королевской Каролине»; и так как вы достаточно ловки, чтобы повлиять на мистрис де-Ласей, то вам надо представить ей дело в еще более страшном виде, чем это сделал я. А теперь, чтобы я мог судить о ваших талантах, скажите мне, правда ли, что вы некогда плавали с контр-адмиралом?
— Слово доброго и честного человека! Только вчера в первый раз я услышал об этом храбром человеке.
— Ну, так слушайте теперь мой план.
— Минуту, мой достойный приятель! Стены на суше, говорят, имеют уши. Знаете ли вы в городе известную гостиницу под вывеской «Опущенный Якорь»?