Красный корсар
Шрифт:
— Надеюсь, что пушка постоит за себя.
— На всем корабле, ваша милость, нет другого такого большого и прекрасного жерла, как это, — ответил матрос, ласково поглаживая рукой орудие, — требуется только хороший банник и надежный пыж. Гвинея, отметьте крестом с полдюжины ядер. По окончании дела те, которые останутся в живых, убедятся на неприятельском корабле, что Ричард Фид хорошо сеял свои зерна…
— Эта вам не в первый раз?
— Ваша милость, мой нос привык к пороховому дыму, как к табаку, хотя, собственно говоря…
— Что такое? Говорите.
— То, что
Корсар отошел в задумчивости и подозвал к себе Уильдера.
— Слушайте, — обратился он к нему сочувственно, — я понимаю ваши чувства; не все, находящиеся на английском корабле, вам ненавистны и вы предпочитаете вашу ненависть обратить на какой-нибудь другой корабль под этим флагом; кроме того, и поживы здесь нет никакой. Ради вас я уклоняюсь от встречи.
— Уже поздно, — грустно ответил Уильдер.
— Вы ошибаетесь, и скоро это увидите. Попытка может нам стоить одного залпа, но она не может не завершиться успехом. Спуститесь на минуту к дамам и вы увидите большую перемену.
Уильдер быстро спустился в каюту, куда удалились мистрис Уиллис с Гертрудою и, объяснив намерение капитана уклониться от сражения, все же перевел их на всякий случай в более безопасное место. После этого он снова поднялся на палубу.
Несмотря на короткое отсутствие, Уильдер увидел здесь совершенно другую картину. Вместо французского на мачте развевался английский флаг. «Дельфин» и неприятель быстро обменивались сигналами. Из всех парусов были подняты только марселя, остальные же болтались около рей. Сам корабль шел прямо навстречу английскому, который тоже опустил паруса.
— Чудаки, они удивляются, что те, кого они преследовали, как врагов, оказались вдруг друзьями, — пояснил Корсар лейтенанту, указывая на ту легкость, с которою попался на удочку английский капитан от одной перемены флагов. — Искушение велико, случай очень хорош, но ради вас я на этот раз воздержусь.
Уильдер не верил своим ушам, но для разговоров не было времени.
«Дельфин» быстро продолжал свой путь; туман над неприятельским кораблем рассеивался, и последний все яснее и яснее выступал со всем, что на нем находилось. Пушки, снасти, люди, даже выражение лиц легко уже было различить. Корабль убрал свои паруса и остановился. Матросы «Дельфина» тоже убрали паруса и, доверяя опытности своего капитана, спокойно приближались к опасному врагу, пока корабль не остановился на расстоянии нескольких сот метров.
Уильдер с удивлением наблюдал за всеми движениями «Дельфина», и от его внимания на ускользнуло, что корабль был обращен в противоположную сторону что при дувшем в этот момент ветре позволяло ему, в случае нужды, маневрировать около неприятеля.
Судно еще продолжало слабо двигаться по инерции, как с неприятельского корабля раздался резкий, но из-за расстояния
Корсар многозначительно взглянул на лейтенанта, приложил рупор к губам и назвал одно из королевских судов, соответствующее по силам и размерам «Дельфину».
— Да! Да! — ответил голос с той стороны. — Я так и думал по вашим сигналам.
С «Дельфина» тоже спросили неприятеля об имени и узнали, что это королевский крейсер. Затем последовало приглашение английского капитана посетить его судно.
Пока не произошло ничего необыкновенного, все вполне соответствовало морским обычаям, только приглашение капитана неприятельского судна делало дальнейшую мистификацию невозможной. Однако, Уильдер не мог уловить в лице Корсара ни малейшего признака колебания.
Со стороны неприятеля раздался барабанный бой, отзывавший команду с боевых постов.
Корсар отдал то же распоряжение, и через пять минут суда, которые должны были драться насмерть, если бы одно из них было узнано, стояли мирно рядом. Корсар подозвал Уильдера.
— Вы слышали, что меня приглашают на корабль его величества? Не желаете ли сопровождать меня?
Уильдер вздрогнул от этого неожиданного вопроса.
— Ведь это просто безумие подвергаться такому риску!
— Если вы боитесь, я отправлюсь один.
— Боюсь? — горячо вскричал Уильдер. — Нет не страх, а благоразумие заставляет меня скрываться от них: вы забываете, что все на крейсере, от мала до велика, знают меня.
— Я упустил это из вида. Оставайтесь, а я позабавлюсь, пользуясь доверчивостью капитана его величества.
С этими словами Корсар повел лейтенанта в свою каюту и с привычной быстротой занялся переменою своего костюма и вида. Волосы он зачесал так, что лицо его совсем помолодело, обычный костюм он заменил мундиром и сделался совсем неузнаваемым.
— И более зоркие глаза, чем у капитана Бигналь, не заметили бы обмана, — сказал Корсар, отходя от зеркала и устремляя взгляд на Уильдера.
— Так вы его знаете?
— В моем положении нужно знать много того, чего не требуется от другого. В этом визите я не вижу никаких трудностей; я уверен, что никто из офицеров и матросов «Стрелы» не видал в глаза то судно, имя которого я принял: оно очень недавно покинуло доки, и трудно вообразить, чтобы я там встретил знакомых своего двойника, так как англичане эти давно уже не видали берегов Европы. Вот мои бумаги. Из них вы видите, что я аристократ, сын лорда и произведен в капитаны после того времени, когда «Стрела» в последний раз отплыла от берегов своей страны.
— Все это, безусловно, содействует вашему смелому замыслу. Я бы сам этого не предусмотрел. Но зачем вам рисковать?
— Зачем? Быть-может, я хочу проверить силы этого судна и определить, богатую ли оно предоставит нам добычу, а может-быть это прихоть игрока, не боящегося ставить большие ставки.
— Но от этого опасность не уменьшается.
— Я не боюсь крупной игры, когда она меня забавляет, — ответил Корсар. — Теперь в ваших руках будет находиться моя жизнь и честь, так как они связаны с участью экипажа.