Красный Кристалл

Казанцева Марина Николаевна

Оставленный берег ещё не скрылся в тумане, как Лён и его товарищ отправились в свои каюты — осваиваться в новом положении. Приятно было видеть то почтение, с которым к ним обращалась вся команда, в том числе и капитан Саладжи, старый морской волк.

— Скажите, капитан, — обратился к нему Лён, улучив минуту. — А правда в здешних водах так много чудес, как говорят?

— Кому как, маркиз, — ответил капитан, окинув его взглядом. — Я ещё был безусым мальчишкой-юнгой, когда путешествия через море прекратились. Много всяких домыслов произносилось на эту тему, только трудно верить им. С тех пор навигация ведётся только вдоль береговой

полосы, не более сотни миль от суши. И то, в основном, лишь с рыболовецкой целью да ради перевоза товаров в соседнее государство.

— А правду говорят, что в дарах моря нет тех роковых изменений, что видны в продуктах местного земледелия? — встрял в беседу неугомонный Лавар Ксиндара.

— Да, действительно. — подтвердил капитан Саладжи. — Среди рыб и прочих морских обитателей не встречались какие-либо изменения, портящие их. Но это только потому, что рыба, лангусты, кальмары, крабы и прочее имеет способность удаляться от мест изменения среды. Они чувствуют, где становится плохо, и покидают такие зоны. Но в море появились, помимо прежних видов, ещё и новые — опасные и агрессивные. И чем дальше от берега, тем хуже. Твари, как говорили, иной раз столь огромны, что способны потопить корабль. Вот почему маленькие суда предпочитают не удаляться далеко от берега.

Лён вспомнил описание морских чудовищ, которое прочитал ему герцог Даэгиро.

— А вы сами видели этих тварей? — блестя глазами, выпытывал у капитана Лавар Ксиндара.

— Нет, не видел. — с едва уловимой насмешкой ответил тот.

— А матросы видели? — не понял этой мимики Ксиндара.

— Тоже не видели, и не советую к ним лезть с расспросами. Это на берегу герцог Даэгиро может командовать и распоряжаться, а здесь, во время плавания на корабле, я король. Так что, вам, господа, принадлежат две каюты, а остальное — моя вотчина.

Приятели переглянулись, сообразив, что им тут, на «Фантегэроа», совсем не рады и от предстоящего плавания ждут одних только неприятностей. Вот чем объяснялись косые взгляды моряков и явная неразговорчивость команды.

— Ну, хоть по палубе мы можем прогуляться? — любезно осведомился маркиз.

— Конечно, — без всякой насмешки ответил капитан, как будто и не понял дерзкого подкола. — Вы пассажиры, следовательно, ваш покой священен. Можете ходить где угодно, даже спускаться в трюм, только не пытайтесь что-либо взять без разрешения. Кстати, советую вам познакомиться и с нашим капелланом, отцом Корвином — весьма учёный человек.

С этими словами капитан Саладжи удалился на мостик, чтобы отдавать распоряжения, а это место было священно, и посторонние туда не допускались. Так что двум путешественникам ничего более не оставалось, как только искать знакомства с отцом Корвином. Едва его увидя, Лён понял, что капитан всё же посмеялся над ними, ибо отец Корвин был безусым мальчишкой с бледным лицом и косым левым глазом. Весь вид его являл глубокое волнение. Корабельный капеллан сидел на корме в круге свёрнутых канатов и явно страдал от слабой качки.

— Благословите, падре, ибо я грешен, — шутовски изогнулся перед ним Лавар Ксиндара.

— Благословляю, сын мой, — слабо отозвался капеллан и осенил бывшего камаринга двумя пальцами и снова сосредоточился на своём беспокойном желудке.

Вечером, когда офицерский состав и гости собрались в кают-компании за капитанским столом, юный капеллан был там же, но ничего не ел и с паническим отвращением взирал на все проносимые мимо блюда. Ему вежливо предлагали лучшие куски, но он неизменно отказывался и так сидел перед девственно-пустой тарелкой, лишь для виду шевеля золочёной вилкой — вся посуда и

вся утварь на столе имела герцогские гербы.

— Скажите, падре, — важно обратился к капеллану Ксиндара, отправляя в рот лист шпината, выращенного в герцогской оранжерее, на искусственной почве. — А вы верите в морских чудовищ?

— Не знаю, сын мой, — бледно улыбнулся юноша, поглаживая на своей впалой груди грубую рясу из верблюжьей шерсти.

— Не думаю, чтобы все эти сказки были правдой. Да и само запрещение плавать через море не что иное, как обыкновенный страх перед непонятным. — заявил высокий офицер с щегольскими усиками, изящно действующий золотыми приборами в своей тарелке — его Лён видел не раз среди придворной знати. Старший помощник Фродриго был человеком знатным и оттого надменным.

— Не скажите! — не согласился штурман Дидизак Гримбаро. — Тогда отчего же трюмы «Фантегэроа» заполнены таким количеством припасов, что хватило бы четыре раза с лишним пересечь море?

Лёгкий звон приборов о покрытые художественной эмалью тарелки прекратился, и все взоры устремились к капитану.

— Я предложил бы прекратить прения, — покраснев от явного гнева, ответил капитан. — Экспедицию назначил герцог Даэгиро, и все причины её известны лишь ему одному. Так что, давайте каждый выполнять те обязанности, которые на него возложены, и не задавать лишних вопросов!

После этих слов капитан внезапно бросил салфетку и вышел из кают-компании под взглядами всех офицеров и гостей.

— Возможно, есть в этом предприятии нечто маловразумительное, — расслабленным голосом проговорил юнец-капеллан. — И нечто, совсем необъяснимое обычными человеческими доводами. Но, думаю, все объяснения мы получим в пути.

Сказав эти совершенно ничего не значащие слова, юноша посмотрел на одного из гостей — человека с двумя именами, ибо герцог говорил о нём, как о человеке знатном, а спутник этого человека называл его просто Лён. Эти странности прошли мимо внимания молодого дивоярца, поскольку он был неопытен в делах светских. Зато Лавар Ксиндара подметил некоторые особенности плавания, но ничего не сказал об этом, а лишь наблюдал за развитием событий. Странности выражались в том, что все офицеры по возможности старались не вступать в беседу с двумя пассажирами и вообще вели себя так, словно не замечают их. Надо ли говорить, что это всё привело к частичной изоляции двух молодых людей от экипажа? Возможно, в этом имелось скрытое влияние герцога Даэгиро, или даже прямой запрет искать общения с маркизом и его спутником. Но, встречаясь за столом в кают-компании, Лён и Лавар оказались окружены стеной молчания, и лишь надменный Фродриго рисковал иной раз кидать в сторону гостей скрытые намёки. Капеллан был с гостями «Фантегэроа» приветлив, да что им эта простая физиономия мелкого служителя, выбравшегося из простонародья и получившего сомнительное задание лишь благодаря причуде герцога Даэгиро?! Никто не понимал ни смысла этого плавания, ни его конкретной цели.

Спустя три дня плавания никаких событий не произошло: не встретились им на пути чудовища, и не было никаких ужасов, о которых так много говорилось среди моряков на берегу. Море было спокойным, путешествие комфортным. Давно уже скрылись из виду берега, и лишь ровные волны слегка бились в борта галеона. Во всё время путешествия небо было чистым, лишь поутру проглядывались редкие перьевые облака странного серебристого цвета, и это вызывало в моряках суеверный страх.

— Капитан Саладжи, — обратился к командиру судна Лён. — Мы вышли за пределы той стомильной полосы, по которой обычно совершается навигация?