Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольникова
Шрифт:
– Какие корабли Балтийского флота вооружены крупнейшей артиллерией? – с места в карьер спросил меня Ленин.
– Дредноуты типа «Петропавловск». Они имеют по двенадцати двенадцатидюймовых орудий, не считая более мелкой артиллерии.
– Хорошо, – едва выслушав, нетерпеливо продолжал Ильич. – Если нам понадобится обстреливать окрестности Петрограда, куда можно поставить эти суда? Можно ли их ввести в устье Невы?
Я ответил, что из-за глубокой осадки линейных кораблей и мелководья Морского канала проводка их в Неву невозможна. Эта операция имеет шансы на успех лишь в исключительно
– Так каким же образом можно организовать оборону Петрограда кораблями Балтфлота? – спросил В. И. Ленин, пристально глядя на меня.
Я сказал, что линейные корабли могут стать на якорь между Кронштадтом и устьем Морского канала примерно на траверзе Петергофа. Там помимо непосредственной защиты подступов к Ораниенбауму и Петергофу они будут обладать значительным сектором обстрела в глубь побережья. Ленин не удовлетворился моим ответом и заставил показать на карте примерные границы секторов обстрела разнокалиберной артиллерии.
В этот день Владимир Ильич был в повышенном нервном возбуждении. Занятие Гатчины белогвардейцами, видимо, произвело на него сильное впечатление и внушило ему опасения за судьбу пролетарской революции.
– Позвоните по телефону в Кронштадт, – обратился ко мне Ленин, – и сделайте распоряжение о срочном формировании ещё одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Революция в смертельной опасности. Если сейчас мы не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят.
Я попытался вызвать Кронштадт, но ввиду позднего времени дозвониться не смог. Владимир Ильич предложил воспользоваться аппаратом Юза.
Попытка связаться с Кронштадтом по телеграфу также не увенчалась успехом.
– Ну вот что, – сказал мне Владимир Ильич, когда я доложил ему об этом, – поезжайте завтра утром в Кронштадт и сами сделайте на месте распоряжения о немедленном сформировании сильного отряда с пулемётами и артиллерией. Помните, время не терпит. Дорога каждая минута…»
Контрреволюционные войска вступили в Царское Село. В городе вспыхнуло восстание юнкеров.
И в этот критический для революции момент новорождённый большевистский режим был спасён прибывшим к петербургским матросам Фёдором Фёдоровичем Раскольниковым – по его просьбе корабли из Гельсингфорса и Кронштадта подошли к Питеру. Это были четыре миноносца: «Забияка», «Деятельный», «Победитель» и «Меткий». Они были направлены на боевые позиции к селу Рыбацкому. А крейсер «Олег» и линкор «Заря свободы» стали на якорь в устье Морского канала. Для связи с действующими частями в район Пулковских высот была высажена с кораблей группа корректировщиков.
Фёдор Раскольников, организовав пехотно-артиллерийские отряды из Кронштадта и с фортов, прибыл с ними под Пулково. Матросы доставили восемь снятых с кораблей орудий и установили их на Пулковских высотах, заняв удобные для обстрела позиции.
Всего пары пушечных выстрелов хватило, чтобы не очень-то горевшие желанием проливать свою кровь казаки запросили мира. Войска Керенского были разбиты. Опасность, нависшая над революционной столицей, миновала. Генерал Краснов был помилован и уехал со
Раскольникова вызвали в Военно-революционный комитет. Прибыл он туда далеко за полночь. Вошёл в кабинет. Подвойский и Еремеев спали на стульях. Он разбудил их.
– Очень хорошо, что прибыли, – сказал Подвойский. – Вам придется сегодня же принять командование сводным отрядом моряков. Его по указанию Владимира Ильича мы посылаем на помощь московским товарищам… Константин Иванович, – он указал на Еремеева, – поедет туда же.
Отряд состоял из 750 матросов. Помощником командира назначили Николая Ховрина, начальником штаба – Анатолия Железнякова. Выехали ночью. В районе станции Бологое настигли бронепоезд белых. Загнали его на запасную ветку и принудили к сдаче. Тут же бронепоезд был укомплектован матросской командой.
В одном из своих очерков Раскольников впоследствии так писал о кипящих вокруг него событиях во время их возвращения из Питера: «С каждой минутой мы приближались к объятой восстанием Москве, где судьба пролетарской революции ещё не была решена окончательно. Мысли об этом невольно настраивали на воинственный лад.
Уже в Вышнем Волочке я был разбужен. Сообщили, что меня вызывает к телефону из Питера Рязанов.
Прошёл к железнодорожной телефонной будке. Громко, ясно и медленно выговаривая каждое слово, Рязанов передал мне последние политические новости, касавшиеся московских событий. Он сообщил, что между советскими войсками и белой гвардией заключено соглашение, на основании которого военные действия прекращаются и белая гвардия разоружается. Было ясно, что Октябрьская революция восторжествовала не только в Питере, но и в Москве…»
Когда прибыли в Москву, уличные бои здесь шли уже к концу. По заданию ревкома моряки помогали ликвидировать остатки контрреволюционных гнезд, арестовывали мятежных офицеров и юнкеров. Под предлогом поисков складов с оружием проводили повальные обыски и аресты, практиковались расстрелы на месте. В кратчайший срок отряд Раскольникова подавил всякое сопротивление и установил в городе постоянное патрулирование.
В эти дни по его приказу подчинённые ему красноармейцы палили из пушек по Кремлю и в упор расстреливая сдавшийся им гарнизон. После этого бойцы его отряда ещё несколько дней отлавливали по всей Москве и расстреливали на месте юнкеров. Эти «подвиги» героя революции не прошли мимо вождей, и вскоре он был назначен комиссаром Морского генштаба – своего рода «красным лордом» Адмиралтейства.
Первый год советской власти стремительно катился к концу и нужно было срочно принимать бюджет на предстоящее время. Для решения этого, а также ряда других вопросов, в Смольном, в спартански суровом кабинете Ленина, собрались для очередного собрания члены Совнаркома. В книге «О времени и о себе» в главе «Ленин и Гуковский» Раскольников пишет: «Ленин сидел за письменным столом, вплотную придвинутым к стене. За его спиной полукругом расположились на венских стульях народные комиссары и их заместители: Коллонтай, Дыбенко, Шлихтер, Елизаров, Глебов-Авилов.