Красный мотор
Шрифт:
Грузовик легко набирал скорость, послушно отзываясь на руль. Модернизированная коробка передач работала четко, без рывков. Тормоза, предмет нашей особой гордости, схватывали уверенно и ровно.
— Неплохо идет, — пробормотал Циркулев, делая пометки в блокноте. — Но нужно проверить поведение с полной нагрузкой.
По моему сигналу рабочие начали загружать в кузов мерные мешки с песком. Полторы тонны, именно столько должна была поднимать наша машина по техническому заданию.
Новый круг испытаний. Теперь двигатель работал напряженнее,
— А теперь горка! — скомандовал я, указывая на испытательный подъем с уклоном в пятнадцать градусов.
Первые круги испытаний шли неплохо, но когда начали проверку с полной нагрузкой, проблемы посыпались одна за другой. На подъеме двигатель вдруг зачихал, потерял мощность. Варвара нахмурилась:
— Что-то с системой питания. Похоже, карбюратор не справляется при таком наклоне.
Не успели мы это обсудить, как с задней части машины донесся резкий металлический скрежет. Гаврилов мгновенно заглушил двигатель.
— Рессоры, — мрачно констатировал Звонарев, заглядывая под кузов. — Без нормальной резины они слишком жестко работают. Металл не выдерживает.
Циркулев методично записывал каждое замечание:
— Позвольте добавить — температура масла поднялась выше допустимой. Система охлаждения требует доработки. И обратите внимание на увод вправо при торможении.
Я смотрел на наш прототип, мысленно перебирая возможные решения.
С карбюратором придется повозиться — нужна принципиально новая схема. Рессоры… Тут без синтетического каучука не обойтись, надо форсировать работы в этом направлении. Система охлаждения требует увеличения площади радиатора, а значит — переделки всей передней части.
— Что будем делать, Леонид Иванович? — тихо спросила Варвара. В ее голосе слышалось беспокойство.
— Работать, — твердо ответил я. — Звонарев, готовьте новый комплект рессор, усиленных и с другой геометрией. Варвара, займитесь карбюратором — нужно что-то принципиально новое. Циркулев, проверьте все зазоры в тормозной системе, найдите причину увода.
— А с маслом что делать? — подал голос Руднев, до этого молча изучавший графики температур.
— Будем думать над новой системой охлаждения. Возможно, придется ставить дополнительный масляный радиатор.
Гаврилов, вылезая из кабины, покачал головой:
— Машина хорошая, чувствуется. Но сырая еще, много доводить надо.
Он прав. Впереди нас ждали недели, а может и месяцы доработок.
— На сегодня хватит, — скомандовал я. — Завтра с утра собираемся в конструкторском бюро. Будем думать, как решать проблемы.
Глядя, как рабочие закатывают наш прототип обратно в цех, я размышлял о предстоящей работе. Нужно срочно убыстрять исследования по синтетическому каучуку. Без этого мы не сможем сделать нормальную подвеску.
Придется искать новые решения для двигателя и трансмиссии. И конечно, работать над технологией производства. Многие детали
Но в этих проблемах есть и хорошая сторона — они заставляли развивать смежные производства, создавать новые материалы и технологии. А значит, мы не просто делали грузовик — мы поднимали на новый уровень всю промышленность.
К девяти утра на испытательную площадку подтянулось руководство. Бойков, в добротном зимнем пальто, хмуро наблюдал за происходящим. Его грузная фигура выражала явное неодобрение. Рядом переминался с ноги на ногу Нестеров, главный инженер завода, пытаясь оценить техническую сторону испытаний.
Когда двигатель зачихал на подъеме, Бойков не удержался:
— Вот, Леонид Иванович, я же говорил, затея эта преждевременная. У нас план по основному производству горит, а мы ресурсы на эксперименты тратим.
Звяга, в неизменной потертой кожанке, тут же подхватил:
— Совершенно верно, товарищ Бойков! И я хочу отметить политическую близорукость данного решения. Рабочие спрашивают, почему вместо увеличения выпуска основной продукции мы распыляем силы на какие-то городские грузовички?
Нестеров попытался вступиться:
— Но позвольте, технически проект весьма перспективный…
— Какие перспективы? — перебил его Звяга. — Я вас умоляю. Вот у меня данные — восемьдесят процентов грузоперевозок в стране требуют машины грузоподъемностью от трех тонн и выше. А вы что предлагаете? Полуторку для частников?
Я слушал эту критику, пытаясь сохранять спокойствие. Конечно, Бойков прав насчет текущего плана. Он как директор завода отвечает за выполнение производственной программы. Но если мы не будем думать о будущем, то далеко не уедем.
— Петр Сергеевич, — обратился я к Бойкову. — Давайте посмотрим шире. Да, сейчас нужны тяжелые грузовики для индустриализации. Но городское хозяйство тоже требует развития. Представьте — легкие развозные машины для магазинов, почты, городских служб.
— Это все прекрасно, — вздохнул Бойков, — но давайте сначала выполним основной план, а потом уже подумаем о других игрушках.
Его прервал грохот от лопнувшей рессоры. Звяга торжествующе поднял палец:
— Вот! Даже элементарной надежности не можете обеспечить. А все почему? Потому что нет должного партийного контроля над экспериментами!
— Будет вам и надежность, и качество, — твердо сказал я. — Дайте только время на доводку. Такие машины стране понадобятся, уверяю вас.
Бойков покачал головой:
— Время, время… А план кто выполнять будет? Нет, Леонид Иванович, придется вам ограничить ресурсы на этот проект. Основное производство важнее.
Я понимал его позицию. Действительно, текущие задачи требовали полной концентрации сил.
Но и останавливать работу над перспективной моделью было нельзя. Придется искать компромисс — может быть, перевести часть испытаний на вечернее время, привлечь энтузиастов, готовых работать сверхурочно.