Красный мотор
Шрифт:
Зато теперь тормоза работают как часы. Вроде бы. Резина экспериментальная, надо еще много дорабатывать.
С двигателем тоже намучились. Варвара — молодец, сумела форсировать старый фордовский мотор до нужной мощности.
Но сколько проблем пришлось решить! Система охлаждения не справлялась, коленвал не выдерживал нагрузок, масло перегревалось. Пришлось придумывать хитрую систему с овальными трубками в радиаторе, усиливать подшипники, добавлять ребра охлаждения на картер.
Рама казалась простой задачей, но на деле…
Отдельная история — электрооборудование. В будущем все просто: надежные провода, хорошая изоляция, качественные контакты.
А тут? Проводка горит, контакты окисляются, генератор выдает нестабильное напряжение. Руднев с командой перебрал десятки вариантов, пока не нашли решение.
Но главное даже не технические трудности. Главное — сохранить баланс между возможностями 1929 года и требованиями к современному грузовику.
Это уже мои внутренние проблемы. Каждое решение приходится тщательно взвешивать.
Не выходит ли оно за рамки эпохи? Не вызовет ли ненужных вопросов? Как объяснить появление технологий, которые опережают время?
Смотрю на наш прототип и думаю: да, это не та «ГАЗель», к которой привыкли в XXI веке. Здесь все проще, грубее, тяжелее.
Но главное — она работает. И работает надежно, несмотря на все ограничения эпохи. А когда видишь, как загораются глаза Варвары, Звонарева, Руднева при решении очередной сложной задачи, понимаешь: мы на правильном пути. Пусть наша машина не совершенна по меркам будущего, но для 1929 года это настоящий прорыв.
Две недели пролетели как один день. Сборка прототипа шла круглосуточно, наша команда буквально жила в экспериментальном цехе. Я часто заставал Варвару спящей прямо за чертежным столом, а Звонарев вообще, кажется, забыл дорогу домой, ночуя на старом диване в техническом отделе.
Каждый день приносил новые проблемы, но и новые решения. Руднев с командой технологов творил чудеса, изготавливая нестандартные детали чуть ли не на коленке. Циркулев, со своей фантастической педантичностью, проверял каждый узел по десять раз, заставляя переделывать малейшие огрехи.
Постепенно груда разрозненных деталей превращалась в автомобиль. Сначала на раму установили переработанный двигатель с модифицированной системой охлаждения. Затем появилась усиленная коробка передач, новая подвеска, тормозная система.
Самым сложным оказался кузов — непривычные для того времени обводы требовали особого подхода к штамповке. Пришлось делать специальную оснастку, несколько раз переделывать пресс-формы. Но результат того стоил — машина выглядела современно даже по меркам будущего.
Наконец, вчера вечером прототип был закончен. Я до поздней ночи просидел
Утром нам предстояли первые ходовые испытания. От их результатов зависело очень многое. Не только будущее проекта, но и репутация завода.
Я отправил команду домой отдыхать, хотя знал — вряд ли кто-то из них сможет уснуть этой ночью. Слишком много надежд мы возлагали на завтрашний день.
Теперь, стоя у окна кабинета и глядя на темный силуэт нашего детища под брезентовым чехлом, я мысленно перебирал все этапы его создания. Что ж, завтра мы узнаем, насколько верным был выбранный путь.
Морозное утро выдалось на редкость ясным. Первые лучи ноябрьского солнца золотили крыши заводских корпусов, когда мы собрались на испытательной площадке. Наш первенец стоял посреди бетонного круга, поблескивая свежей темно-зеленой краской.
Я медленно обошел машину, в который раз отмечая чистоту линий.
Обтекаемая кабина с широким ветровым стеклом, плавно переходящая в короткий капот. Увеличенные колесные арки, вмещающие шины увеличенного диаметра. Аккуратные подножки с рифленой поверхностью. Массивная решетка радиатора с вертикальными ребрами. Компактная, но вместительная грузовая платформа с откидными бортами.
Варвара уже колдовала над двигателем, в последний раз проверяя регулировки. Ее быстрые, уверенные движения выдавали легкое волнение.
Еще бы. Ведь это ее детище, форсированный до шестидесяти пяти лошадиных сил мотор, должен обеспечить нужную динамику.
— Готово, Леонид Иванович, — она захлопнула капот и вытерла руки ветошью. — Можно заводить.
Звонарев нервно поправил очки, разложив на капоте контрольные листы:
— Начнем с проверки на холостом ходу, потом малые нагрузки, и только после этого полный цикл.
Циркулев, как всегда подтянутый и серьезный, методично осматривал ходовую часть:
— Позвольте заметить, необходимо особое внимание к работе подвески. Облегченная конструкция требует тщательной проверки.
За руль сел наш лучший испытатель Георгий Гаврилов — невысокий, жилистый, с обветренным лицом и цепким взглядом серых глаз. Он провел ладонью по накладке руля, словно знакомясь с машиной.
Ключ в замке зажигания повернулся с характерным щелчком. Стартер натужно заворочался, и вдруг… двигатель ожил.
Ровное урчание разнеслось по площадке. Варвара просияла — звук был именно такой, какой нужен.
— Давление масла в норме, — отметил Звонарев, не отрывая глаз от приборов. — Температура растет равномерно.
Гаврилов плавно тронул машину с места. Первый круг — медленно, осторожно, прислушиваясь к каждому звуку. Второй — уже увереннее. На третьем он начал пробовать разгон.