Красный шатёр
Шрифт:
Но Рахиль говорила от имени всех сестер, долгое время мечтавших о рождении девочки и приберегавших для нее свои сокровища.
– Мы всё сделаем для тебя, Лия, - сказала она, впервые за долгое время назвав сестру по имени.
– Пожалуйста, очень тебя прошу, прояви благоразумие.
– Рахиль немного помолчала и потом добавила, не то в шутку, не то всерьез: - Делай, как я говорю, а не то пожалуюсь Зелфе. А уж она отравит тебе жизнь, если узнает, что ты задумала, можешь даже не сомневаться.
Лия рассмеялась и покорилась судьбе:
Еще покоясь в утробе матери, я являлась во сне и ей, и каждой из своих тетушек. Билха мечтала обо мне однажды ночью, лежа в объятиях Иакова.
– Я видела тебя в белом платье из тонкого полотна, а сверху - длинный жилет из синих и зеленых бусин. Волосы твои были заплетены в косы, и ты шла по изумительно зеленому пастбищу с прекрасной корзиной в руках.
Ты ступала, словно царица, но была совершенно одна.
Рахили снилось мое рождение.
– Я видела тебя в материнской утробе: с открытыми глазами и ртом, полным красивых маленьких зубов. Потом ты выскальзывала на свет между ног Лии и говорила: «Привет, мамы. Наконец-то я здесь. Не найдется ли чего-нибудь поесть?» Это нас всех рассмешило. В том сне при твоем рождении присутствовали сотни женщин, некоторые были в иноземной одежде, поразительно яркой, но с бритыми головами. И мы все смеялись. Я проснулась посреди ночи, смеясь.
Моя настоящая мать, Лия, признавалась, что каждую ночь видела меня во сне.
– Мы с тобой перешептывались, как подружки. Ты была необычайно мудрая, давала мне советы: что есть, чтобы успокоить расстроенный желудок, как помирить Рувима и Симона, которые поссорились. Я рассказывала тебе про Иакова - твоего отца, про твоих тетушек. А ты говорила мне о другой стороне мира: той, где темнота и свет не были разделены. И нам было так хорошо вместе, что я ни в какую не хотела просыпаться.
Мама признавалась, что ее беспокоили эти сны.
– Я не видела в них твое лицо. Ты всегда была где-то позади меня, за моим левым плечом. И каждый раз, когда я оборачивалась, чтобы увидеть дочь, ты исчезала.
Сны Зелфы были безрадостными. Она постоянно видела меня плачущей, причем из моих глаз текли реки крови, порождающие плоских зеленых монстров, которые открывали рты с рядами острых зубов.
– Но ты не боялась их, - говорила Зелфа.
– Ты шла по спинам чудовищ, и они исчезали, когда всходило солнце.
Я родилась весной, в полнолуние, в тот год еще был необычайно большой приплод ягнят. Зелфа стояла слева от роженицы, Билха - справа. Инна тоже присутствовала в Красном шатре, она принесла особое старинное ведро, в котором традиционно обмывали новорожденных.
Но Лия попросила, чтобы роды принимала Рахиль. Я появилась на свет легко, не доставив матери страданий. После мучений с сыновьями Лии показалось, что она родила меня играючи, хотя я оказалась крупным младенцем, почти как Иуда, который был самым большим
Когда Лия уснула, Рахиль, Зелфа и Билха вынесли меня на лунный свет и покрыли мои ноги и руки орнаментом из хны, словно я была невестой. Они произнесли надо мной сотни благословений, попеременно обращаясь на север, юг, запад и восток, чтобы защитить меня от Ламашту и других демонов, похищающих детей. Они осыпали меня тысячей поцелуев.
А потом мы с Лией провели целых два лунных месяца в Красном шатре. После рождения мальчика женщины отдыхали лишь от одной луны до следующей, но рождение той, что будет приносить новую жизнь, требовало продолжительной изоляции от мира мужчин.
– Такое наслаждение - этот второй месяц, - вспоминала впоследствии моя мать.
– Сестры обращались с нами, как с царицами. Тебя никогда не оставляли лежать на одеяле в одиночестве. Всегда находились руки, готовые подхватить, обнять, укачать тебя. Утром и вечером мы умащали твою кожу маслом. Мы напевали тебе песни, но при этом не сюсюкали и не бормотали тебе в уши всякие пустяки. Мы говорили с тобой обычными словами, как если бы ты была нашей сестрой, взрослой женщиной, а не маленькой девочкой. И помню, тебе не исполнилось еще и года, когда ты стала отвечать нам ясно и просто, без детского лепета.
Передавая дочь Лии друг другу, женщины обсуждали, как меня лучше назвать. Споры на эту тему длились бесконечно долго, и каждая сестра настаивала на своем любимом имени, которое она надеялась подарить дочери, рожденной ее собственным чревом.
Билха предложила назвать меня Адани, в память бабушки Ады, так любившей всех сестер. Это породило долгие вздохи и воспоминания. Но Зелфа боялась, что такое имя озадачит демонов, которые могут подумать, что Ада сбежала из подземного мира, - и тогда они придут за мной.
Сама Зелфа предложила имя Ишара, в честь богини. Она уже придумывала рифмы к этому слову, чтобы сочинить песню. Но Билхе это имя не понравилось.
– Звучит так, как будто кто-то чихнул, - заявила она.
Рахиль предпочитала хеттское имя Бентреш, которое услышала как-то от жены бродячего торговца.
– Оно такое музыкальное, - уверяла она.
Лия сначала спокойно слушала, а когда страсти накалились, пригрозила, что если сестры не успокоятся, то она назовет меня Лиллу - это имя ненавидели все собравшиеся.