Край чужих земель
Шрифт:
Глава 31
Мирно шествующую лошадку с грейдером я встретила уже далеко за деревней. На ум уже приходили самые страшные картинки, где мы находим Марию, растерзанную волками, или не находим вообще. Пропадают же люди!
А она, как оказалось, мирно дремала в уголке саней, перевесив ноги через бортик.
— Девушка, вы выспались? Теперь, думаю, нам придется пройтись пешком, чтобы ваша голова просветлела, а совесть проснулась, - схватив ее за плечи, сказала я.
— Алисия? – с улыбкой посмотрела на меня
— Она самая. Ты почему не сказала своей служанке, что идешь кататься на санях? – встряхнув ее за плечи, вытащила на дорогу и велела вознице продолжать дело. Снег шел все тише и тише, день обещал быть морозным, солнечным. Но все это будет, когда мы дойдем до дома, а если учесть, что сюда я шла больше часа, то меня ждет еще и обратная дорога.
— Мне нужно было уйти, побыть одной, подумать, - задумчиво и не обращая внимания, что во мне просыпается ярость, ответила Мария.
— А ты подумала, что мы все испугаемся, не обнаружив тебя дома?
— Вариса тоже нет дома, но вы не напуганы, - холодно ответила Мария, будто только вспомнила, что мы со вчерашнего вечера не больно-то и разговариваем.
— Значит, это ты решила мне отомстить? Ну, я считала, что ты умная девушка, и в это тяжелое время понимаешь, что нам не до шуток. Видимо, я ошиблась, - сказала я и быстро пошагала назад. Мария, разморенная сном, не могла за мной поспеть и через несколько минут начала канючить, чтобы я ее подождала. Тут-то нам и встретился Грегори. Он гнал лошадь, запряженную в сани.
— Я же сказал, что Мария не глупа, чтобы идти пешком в лес, но никто меня не послушал, - с интонацией знатока заявил брат.
— Я бы не была так уверена, - ответила я и с радостью упала в кучу шкур. Мария последовала моему примеру. Домой мы приехали молча, но теперь уже она заискивающе смотрела на меня, понимая, что натворила много шума.
Я поторопилась в кухню, чтобы снять промокшие насквозь чуни и налить горячей похлебки. Местные до сих пор не особо радостно ели суп с квашенной капустой, и я решила дать Лидии новый урок по приготовлению этого супа в печи на углях. Бабушка всегда ставила в русскую печь большой чугунок, в который сразу складывала мясо, капусту, картошку и морковку. Дух печи, легкий запах дымка вовсе отбивал кислый запах. Щи становились мягче. И мы ели их вечером деревянным ложками с сухарями и сметаной.
Я решила, что зимнее время надо использовать правильно, и принялась разгребать все, что нашли с Лидией на чердаке и в огромных сундуках в комнатах. Нам нужно было подготовить постельное белье для нашего отеля, полотенца и много чего еще. Мне хотелось, чтобы он вовсе не напоминал людям те постоялые дворы, к которым они привыкли.
До обеда с Грегори мы писали что-то вроде свода правил, и каждый пункт мне приходилось разъяснять. В нем были и меню для кухни, и правила по смене того самого белья, для которого катастрофически не хватало ткани.
— Что тебя так беспокоит, Алисия? – Мария выбрала момент, когда рядом была Лидия и Мариса. Знала, лиса, что при них я не стану разговаривать с ней резко.
— Беспокоят меня персоны, которые думают, что если будут вести себя, как дети, внимания они получат, как и дети – больше. А еще меня беспокоит то, что для нашего отеля недостаточно ткани на постельное белье, - ответила я, продолжая
— Думаю, в вашем поместье столько ткани, что тебе и не снилось, - пробубнила Мария, но я думала об этих чертовых знаках.
— А что нам мешает поставить знаки? – вдруг пришла мне идея. – Ведь и на дороге они могут пригодиться.
— Знаки? – переспросила Мария.
— Знаки… дорожного движения, - повторила я.
— Ты о чем сейчас говоришь, подруга? – и тут я поняла, что начала болтать непонятные для нее вещи.
— Что ты сказала о поместье? – переспросила я.
— Там много постельного белья и тканей. Это совершенно точно, Алисия. Что моя мама, что твоя, принимали гостей в таких количествах, что комнаты все завалены тряпьем, - ответила Мария, и я только что поняла, что девушка больше не дуется на меня. Вот что чувство вины животворящее делает!
— Я не могу поехать туда до того времени, пока не вернется Варис. Некому будет остаться на хозяйстве, да и последнюю лошадь забирать нельзя, - решила я. Хотя, торопиться уже стоило. Истан обещал, что через месяц наш отель можно будет запускать.
— Я могла бы поехать, но лошадь все равно одна, - кусая нижнюю губу, размышляла Мария.
— Значит, надо ждать Вариса, - сделала вывод я. – но у нас есть ткань на занавески и полотенца. Нужно ее раскроить и позвать женщин из деревни. Так мы быстро сошьем все необходимое, - решила я. Мне не терпелось быстрее начать что-то делать. Деньги нужны были везде: и для шитья наших зимних пальто, и для шитья женских брюк под платье. На этом я вряд ли могла что-то заработать, но одеть местных было возможно. Женщины будут меньше болеть, проще будет работать на улице, а они ведь не меньше мужчин работают на морозе. Пока мужья трудятся у Истана на дороге, им самим приходится ходить за дровами, чистить снег у домишек. Здоровые крестьяне – спокойный помещик, как говорится.
К возвращению Вариса мы сшили все, что можно было. я разобрала для занавесок почти все матушкины подолы, успокаивая себя тем, что летом введу моду на юбки, и у меня будет самая большая коллекция из верхней части костюма. Юбки и правда сильно помогли бы не только их хозяйкам, но и служанкам, которые мучаются, если платье сильно замарано. Стирать их просто невозможно, и поэтому они чистятся щетками, вывешиваются для проветривания, а зимой вымораживаются на чердаках.
— Алисия, я привез письмо от герцога, - с порога начал Варис, внимательно глядя на меня, а потом продолжил: - и деньги, сестра. Его Величество купил у нас патент на изготовление грейдеров.
Я села и у меня опустились руки.
— Почему ты не рада? – удивился он.
— Ты продал ему право на строительство грейдеров? – прошептала я.
— Он не сможет продавать их. Это лишь для замка и города. Мы получили немалую сумму, Алисия! – Вариса пересадили в коляску, он подкатился ко мне взял мои ладони в свои.
— Мы могли бы сами продавать королевству наши грейдеры, Варис…
— Алисия, они нужны там сейчас. Право на продажу только наше, понимаешь?
— То есть, те, кто их увидит при дворе короля…