Край непрощенных
Шрифт:
Гипнотизер вздохнул.
– Если б знал - ни за что жену бы не гробил. Порой кажется, что сил терпеть больше нет, но что остается? Даже убить себя мы не можем.
– Если бы вам предложили окончательную смерть, полное небытие как выход отсюда - вы бы согласились?
– Не раздумывая. Мечты, мечты...
Кирсан мрачно усмехнулся:
– Что ж. Может быть, мне удастся предоставить вам такую возможность. Не спрашивайте ни о чем, позже сами все увидите.
Он спрыгнул с контейнера и решительно подошел к столу.
– Минуту внимания, господа, - громко
Несколько десятков пар глаз, командиров и зрителей, сошлись на нем.
– Ну и как же ты собрался с ними координироваться?
– спросил скандинав.
– И вообще, что это за кретин и откуда тут взялся?
– подхватил другой, и разведчик узнал в говорившем того самого лидера страдальцев, не так давно на его глазах бросившегося в толпу мертвецов.
– Я нашел способ обойти барьер непонимания между нами, - не моргнув глазом, сказал Кирсан.
– Правда?
– ухмыльнулся Святой, - давай, удиви нас.
– Легко. Барьер работает, когда два человека, которым не положено понимать друг друга, пытаются донести до собеседника какую-то мысль. И наоборот, когда говорит япошка с викингом, их слова становятся понятными друг для друга, если так задумано. Но когда человек не пытается ничего ни до кого доносить, божественный переводчик не работает. Для экономии божественной силы, так сказать. Когда мой товарищ пел песенку по-немецки или просто ругался - его слова мною были услышаны как есть, по-немецки. Я рискну высказать предположение, что и барьер тоже не будет действовать, если человек не станет пытаться целенаправленно донести до кого-то информацию. Именно желание что-то сообщить и есть тот критерий, по которому определяется, надо ли включать переводчика или барьер.
– Ну и как тогда общаться с варварами, если нам все-таки надо с ними скоординироваться?
Кирсан повернулся к новому знакомому.
– Анатолий Юрьевич, ваш выход. Сцена ждет вас. Он гипнотизер, - сказал разведчик остальным, - и с его помощью я собираюсь попытаться пообщаться с кем-то из варваров. Мы пойдем к варварам - у вас же тут пакт о ненападении, да?
– Анатолий Юрьевич загипнотизирует меня и прикажет повторять за ним все слова. Я буду повторять за ним, находясь в бессознательном состоянии, и надеюсь, что барьер не сработает. Среди варваров лишь должен быть человек, понимающий по-русски: он будет слышать мои слова как есть.
Все начали переглядываться.
– А ведь это может сработать, даже если и не сработает, все равно стоит попробовать, - сказал Святой.
– Анатолий Юрьевич, вы сможете его загипнотизировать и зачитать по бумажке текст, чтобы Кир его повторил?
– Легко, - кивнул тот.
– Решено. Мы отправляемся к варварам, - тоном, не допускающим возражений, подытожил Игнат.
По стопам Люцифера
Варвары здесь, в центре, оказались точно такими же, как и в разоренном людоедами поселке. Такими же, по большому счету, как и люди в любом другом селении. Те же серые, изможденные, усталые лица с погасшими, пустыми глазами. Солдаты в грязных мундирах разных
'Диалог' был краток: Святой помахал белым флажком, стоя перед решетчатыми воротами чужого поселка, из толпы, нацелившей на незваных гостей стволы, вышел странный тип в немецкой офицерской шинели и советской фуражке и выжидающе уставился на парламентера.
Кирсан подошел к воротам и показал ему одолженную у кого-то споротую с рукава трехцветную эмблему российского флага. Офицер в ответ указал пальцем вначале на свою фуражку, потом ткнул себя в грудь.
По знаку разведчика подошел гипнотизер и поставил перед воротами специально принесенный стул.
– Можем приступать.
Кирсан сел на стул, поймав на себе недоуменные взгляды варваров, Анатолий Юрьевич встал перед ним и сбоку, чтобы все видели, что он делает, и достал из внутреннего кармана часы на цепочке.
– Так надежнее, - пояснил он, закачал ими перед лицом Кирсана и начал монотонно бубнить: - вы смотрите на часы, они приковывают ваш взгляд... вы смотрите только на них, следите только за ними, вас больше ничто не беспокоит, не раздражает, вы ничего не слышите, кроме моего голоса, вам тепло и хорошо... Вы просыпаетесь.
– А? Все, что ль?
– спросил Кирсан и внезапно понял, что вопрос был лишним.
Варвары стояли там же, где и прежде, но их стволы смотрели в землю, а лица выражали шок, потрясение, удивление и восторг. Постепенно среди их рядов нарастал возбужденный гомон.
– Кир, дружище, - сказал Святой из-за спины, - ты хоть понимаешь, что ты сделал? Ты поимел систему, как сказал бы Катулл, 'в задницу и в глотку'. Pedicabo ego vos et irrumabo, черт побери. И мне безумно завидно, что до этого додумался не я.
Кирсан встал со стула и хищно ухмыльнулся:
– То ли еще будет, я ведь пока только начал.
– Так у тебя есть еще сюрпризы?
– Есть, Игнат, есть. Теперь, когда у нас появилась точка опоры, как ты смотришь на то, чтобы перевернуть все тут вверх тормашками? Раз мы не можем сбежать из этой тюрьмы - давай развалим ее. До основания.
Святой ухмыльнулся:
– Знаешь, у нас в Лиге есть одно ограничение - принимаем только помнящих. Но я готов сделать для тебя исключение. Что получится - еще неизвестно, но мне нравится то, в каком направлении работает твоя башка. Восстание в аду... м-м-м. Я просто не могу остаться в стороне от такого действа.
– Тогда двигаем обратно. Осталось убедить остальных командиров.
***
Когда Кирсан вместо с Игнатом вновь подошел к штабному столу, больше никто не спросил, кто это такой, а его право находиться в числе руководителей не подверглось сомнению. Теперь он оказался в центре внимания, и смотрели на него с уважением. Что ж, железо надо ковать, пока горячо, пока все поражены его достижением.
Кирсан подошел к столу и резким движением перевернул его, набрал в грудь воздуха. Сейчас ему предстоит произнести речь в первый раз.