Кремлевские войны
Шрифт:
Все эти соображения пронеслись в голове Безбородова, пока его соратники рассуждали о нуждах своих ведомств. И он сразу понял, что идея использовать средства тарасовского фонда – правильная, здравая идея. Только следует правильным образом ее воплотить. Какая-либо коллегиальность здесь неуместна. Все средства он должен взять под свой контроль. После этого можно будет выдать каждому из членов кружка какую-то долю, чтобы не остались обиженными. Но определять размер этой доли должен он лично.
Вот почему, заверив соратников, что он способен воздействовать на суд в нужном направлении, Игорь Юрьевич затем продолжил:
– Я постараюсь это сделать в течение ближайших двух недель. И на следующей встрече доложу,
– Отлично! – воскликнул генерал Шаповалов. – То есть мы этот вопрос решим до конца. Воры будут сидеть в тюрьме, а украденные ими деньги пойдут на решение самых насущных вопросов. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок! Я бы обратил внимание прежде всего на выдачу «боевых» и строительство санатория для сотрудников нашего ведомства. Они находятся на переднем крае борьбы за интересы государства и имеют право на полноценный отдых.
– Думаю, этот вопрос мы решим на следующей встрече, – заметил Игорь Юрьевич.
Это был как раз тот случай, когда он не возражал против очередной попытки генерала Шаповалова взять на себя функции лидера их кружка.
Глава 18 Нужные меры
– Ну и что нам теперь с этим делать? – спросило Первое лицо, сделав брезгливый жест рукой в сторону лежавшей на столе газеты. – Ведь так это оставить нельзя.
– Да, теперь так оставить нельзя, – согласился глава администрации Президента. – Дело зашло слишком далеко.
Денис Дозоров не зря возлагал большие надежды на материал, попавший к нему в руки. Специалист по разоблачениям действительно смог изготовить настоящую супербомбу. Шел уже третий день после выхода дозоровской статьи, а все новостные каналы, радиостанции и СМИ продолжали обсуждать пассажи этой статьи как самую горячую новость. Причем, как и рассчитывал автор, каждый находил здесь свое.
Одних (таких было больше всех) привлекал прежде всего факт сделки между респектабельным вице-премьером Тарасовым и отпетым мошенником Николовым. Они то и дело повторяли приведенное автором статьи сравнение либерального вице-премьера с тем миллионером, который, завидев валяющийся в пыли пятачок, не погнушается наклониться и поднять, и в карман положить. Не оставит там, в грязи, чтобы какая-нибудь старушка или бомж подобрали, а себе возьмет. Повторяли и другую мысль автора: что этот ставший известным факт, возможно, указывает и на иные сделки подобного рода, совершавшиеся ранее, но оставшиеся публике неизвестными. Вот тебе и неподкупный вице-премьер! Вот тебе и либерал!
Другие (таких было гораздо меньше) обращали внимание на группу Безбородова, или «государственный комитет осадного положения», или ГКОП, как окрестила участников встреч одна оппозиционная газета. Эти издания указывали, что под носом у Первого лица возникла самозваная организация, присвоившая себе функции нового надзорного органа, а может быть, и альтернативной власти. И существовала два года! В какие еще события, кроме нынешней сделки между Тарасовым и Николовым, успел вмешаться ГКОП? Какие решения, якобы принятые легальными государственными структурами, на деле формировались за кулисами, в тихом кабинете Игоря Безбородова? А тот факт, что Первое лицо было заранее осведомлено предусмотрительными членами кружка, эти радикальные издания трактовали по-своему: они сравнивали поведение Самого с поведением Михаила Горбачева, в августе 1991 года тихо сидевшего в Форосе и, по утверждениям участников путча, заранее предупрежденного о действиях ГКЧП. Сравнение было крайне болезненным для Первого лица, весьма отрицательно относившегося к первому и последнему президенту СССР. В целом, как заявляли авторы подобных публикаций, разоблачение деятельности безбородовской группы свидетельствует о слабости нынешней власти – вопреки всем
Были и такие издания, которые в статье Дозорова прежде всего увидели повод еще раз напомнить о деятельности Николова и созданной им организации. Они приводили душераздирающие рассказы людей, доверивших свои средства николовским структурам и в результате оставшихся без своих сбережений. Особое впечатление на читателей произвела история некой Нади Веревкиной, молодой мамы из Пензы, которая в результате ареста счета николовского тысячника осталась без денег, необходимых для покупки квартиры. Дотошный корреспондент выяснил, что Надя была вынуждена обратиться к подпольному ростовщику и теперь жила в страхе, что не сможет расплатиться. Издание, рассказавшее эту историю, задавалось вопросом: почему правоохранительные органы, объявив мошенника Николова в розыск и арестовав счета многих его помощников, в то же время ничего не делают, чтобы поймать афериста? Неужели его на самом деле так трудно найти? И почему, как стало известно изданию, уже готовое уголовное дело Николова положено на полку, а следователь Ермолаев фактически от него отстранен? Кому это выгодно?
Наконец, были и такие, крайне немногочисленные издания, которых во всей этой истории заинтересовал прежде всего созданный вице-премьером Тарасовым фонд. Причем заинтересовал не как доказательство мошеннических намерений вице-премьера, а, напротив, как свидетельство его предусмотрительности. Эти издания (как правило, чисто экономического направления) обращали внимание на положительные стороны тарасовского проекта, на то, что средствами такого фонда было бы удобно маневрировать в случае возникновения кризиса, и выражали сожаление в связи с арестом денежных средств фонда.
Следует упомянуть и крайне немногочисленные СМИ, написавшие о судьбе арестованного помощника вице-премьера. Причем одни писали о Егоре Алмазове как о талантливом комбинаторе и гении злодейства, а другие (одно-два) – как о жертве политических интриг начальства.
Однако, несмотря на разноголосицу всех этих публикаций, общее впечатление от них для высшего руководства страны (и особенно для Первого лица) было крайне негативным. Вот почему хозяин Кремля, вызвав к себе главу своей администрации, начал разговор не с готовящихся кадровых замен и не с графика визитов Первого лица на ближайший месяц, а именно с дозоровской публикации и вызванной ею бури.
Александр Салтанов, готовясь к беседе с Первым лицом, эту ситуацию предвидел и к ней подготовился. Он понимал, что обязан предложить Самому комплекс мер, которые, с одной стороны, продемонстрировали бы обществу готовность власти откликнуться на волну критики и исправить допущенные ляпы, а с другой – показали бы присущую власти твердость и непоколебимость. Составление такого списка мер заняло у главы президентской администрации немало времени, оно потребовало изобретательности и тонкого знания президентских симпатий и предпочтений. Однако в конце концов искомый перечень был составлен. И сейчас Салтанов был готов его изложить.
– Я бы предложил предпринять следующие шаги, – начал он. – Прежде всего, на мой взгляд, следует поставить точку в деле Николова. Это наиболее слабое наше место, которое более всего критикуют.
– И обоснованно критикуют, заметь! – подняло палец Первое лицо. – Обоснованная критика идет!
– Да, в основном критика тут справедливая, – согласился Салтанов. – Надо предпринять все меры для полного прекращения деятельности всех этих фирм и фирмочек, которые этот мошенник насоздавал. Поднять такую кампанию на государственных каналах, чтобы никому бы в голову больше не пришло отнести этому Николову хотя бы рубль. Далее, надо принять все меры, чтобы найти и арестовать мошенника. Это недопустимо, что наши органы не могут его найти.