Кремлевское письмо
Шрифт:
Коснов тоже не обращал внимания на праздник. Он смотрел в окно, стоя спиной к остальным в комнате для совещаний. Окно выходило на Красную площадь. Ноябрьский ветер уже доносил холодное дыхание долгой русской зимы, но многотысячные колонны москвичей двигались так, будто наступала весна. Коснову не было нужды смотреть на них. Все это он уже видел не раз. Все праздники были похожи один на другой. Ряды марширующих солдат, военная техника, ракеты, бесконечные колонны трудящихся
Но одно изменение все же случилось. На трибуне Мавзолея среди руководителей партии и правительства не было Хрущева. Коснов бросил взгляд на руководителей страны, на космонавтов: полковник Комаров, врач Егоров, ученый Феоктистов. Они облетели Землю в одном космическом корабле. В любой другой день это было бы событием номер один, но сегодня это отошло на второй план. Весь мир разглядывал тех, кто стоял рядом с космонавтами: Леонида Ильича Брежнева, нового Первого секретаря ЦК КПСС, и Алексея Николаевича Косыгина, нового премьер-министра.
Зазвонил личный телефон Коснова. Он снял трубку. Ему сообщили о разговоре Поткина с Бресновичем. Коснов оглядел собравшихся. Лейтенант Гродин сидел слева от него. Он был зятем Бресновича. Они с Поткиным отправятся в стан Бресновича. Им известно о письме. Гродин, несомненно, уже рассказал тестю. Капитаны Майоров и Мирский сидели друг против друга. Эти скорее из окружения Косыгина. Коснов не знал, насколько они посвящены в дело, как и полковник Таргин и лейтенант Булов. Они были людьми Брежнева. Майор Маслин пока поддерживал Хрущева, но это скоро пройдет.
Зазвонил внутренний телефон. Гродин поднял трубку.
— Капитан Поткин поднимается, — сообщил он остальным.
— Прошу извинить за опоздание. — Поткин остановился в дверях, затем подошел к столу и сел на указанное место. Он положил руки на портфель и посмотрел прямо перед собой. От напряжения его лицо покрылось испариной.
— Капитан Поткин, — начал Коснов.
Поткин вздрогнул, расправил плечи и повернулся к Коснову. Его лицо ничего не выражало.
— Благодарю вас и ваше подразделение. Вы добились поразительных результатов. Мы просили невозможного, и вы почти справились.
Поткин замер. Почему «почти»? Он не понимал.
— Если бы остальные работали так же плодотворно, у нас была бы отличная организация.
Поткин убрал руки с портфеля и натянуто улыбнулся. Пронесло!..
— Мы внимательно изучили ваши отчеты. У нас, естественно, появились вопросы. Поэтому мы и вызвали вас, — продолжал Коснов.
Поткин кивнул.
— Начнем с ЦРУ. Согласно вашему сообщению за последние шесть недель было всего десять новых назначений. Часть из них представляет интерес. Как вы пришли
Поткин с облегчением вздохнул.
— Обычно инструктаж занимает до двух недель. Чаще всего в пределах недели.
— Вы уверены? — спросил Коснов.
— До сих пор, во всяком случае, всегда было так.
— И эти десять случаев тоже заняли около двух недель? — поинтересовался офицер, которого Поткин видел впервые.
— В-все меньше недели, и все получили назначения в различные отделения спецслужб.
— Все, кроме одного, — вставил Коснов. — Некто Лиман Смит.
Он заглянул в папку.
— Согласно вашему сообщению мистер Смит получил назначение в Каир в качестве архитектора-консультанта на строительстве жилого объекта. Верно?
Поткин быстро перелистал свое сообщение, нашел нужные страницы.
— В-верно.
— Однако до Каира он не доехал, — заявил Гродин.
Поткин насторожился.
— Вместо этого, — продолжил незнакомый Поткину офицер, — в тот день, когда мистера Лимана Смита ждали в Каире, некий мистер Теодор Уэббер прибыл в Будапешт в качестве промышленного консультанта. Мы получили его фотографию.
Офицер бросил ее через стол Поткину.
— Он удивительно похож на Лимана Смита.
Поткин сравнил фото Уэббера с фотографией Смита, которая была у него в материалах.
«Несомненно, одно лицо. Уэббер? Смит? — мучительно вспоминал Поткин, роясь в бумагах. — Смит?»
Память что-то подсказывала, но что? Он почувствовал, что взгляды всех присутствующих устремились к нему.
— Когда Уэббер прибыл в Будапешт? — не заикаясь спросил Поткин. В исключительно важных случаях он переставал заикаться.
— 12 сентября, — отозвался офицер.
— А когда его ждали в Каире по моим данным?
— 12 сентября.
Поткин продолжал искать. Наконец он нашел нужные бумаги.
— Вот мое сообщение: «Прибывает между 12 и 20 сентября».
Его оппонент заглянул в свои материалы.
— А у меня указано 12 сентября.
— У вас полный текст или его изложение? — поинтересовался Поткин.
— Изложение, — ответил офицер. — Но это не имеет значения. Пусть даже между 12 и 20 сентября. Появился-то он в Будапеште, а не в Каире.
Поткин облегченно вздохнул.
— Он завез торт.
— Что?
— Он завез торт, — повторил Поткин, — обычный ванильный торт, украшенный красными цукатами. На день рождения мистера Уильяма Новака. Его мать дружна с директором ЦРУ, она испекла торт для сына. В последнюю минуту мистера Смита попросили завезти торт по пути в Каир, и он согласился. А из Будапешта он отправился в Каир. Можете проверить — сейчас он в Египте.
— Почему нас не поставили в известность?
— П-потому что он прибыл в Каир 18 сентября, в указанный срок.