Крепость не сдается
Шрифт:
В декабре в ответ на саботаж буржуазии и сопротивление рабочему контролю Советское правительство приняло решение о национализации предприятий.
2 апреля 1918 года конференция рабочих и служащих копей вынесла решение о национализации Челябинских каменноугольных копей. В ответ на требования шахтеров областной совет комиссаров Урала принял постановление:
1) Конфисковать каменноугольные предприятия Челябинского района…
2) Объявить все эти копи собственностью Российской Федеративной Республики Советов.
3) Объединить все упомянутые копи в единое предприятие всего
4) Управление объединенным каменноугольным предприятием Челябинского бассейна поручить деловому совету Челябинских национальных каменноугольных копей [6] .
6
Государственный архив Свердловской области, ф. 24, оп. 28, д. 147/1/, л. 181.
Был утвержден состав Делового Совета угольных копей.
Не расставаясь с винтовкой, горняки добывали Родине уголь. Ни на минуту не забывали они о грозящей опасности со стороны Дутова. Как сообщала газета «Известия Челябинского Совета рабочих, крестьянских, казачьих и солдатских депутатов»,
«15 января на Кыштымских копях состоялась многолюдная демонстрация. Лозунги: «Вся власть Советам!», «Долой учредительное собрание!» и т. д. Демонстрация прошла при неописуемом энтузиазме рабочих копей. Среди демонстрантов ярко выделялся вооруженный отряд красногвардейцев численностью до 400 человек».
Всего в летучий красногвардейский отряд вступило около 800 шахтеров.
Большевики, руководя вооруженной борьбой против дутовцев, вместе с тем разъясняли трудовому казачеству политику Советского правительства. Большую агитационную работу проводили большевики копей среди казачьего населения станицы Тугайкульской.
5 апреля 1918 года состоялось общее собрание рабочих Тугайкульских копей совместно с казаками.
«Товарищи казаки выразили глубокое порицание Дутову и его своре, — писала газета «Известия Челябинского Совета рабочих, крестьянских, казачьих и армейских депутатов», — единогласно заявили, что они признают только лишь Советскую власть, которой всецело подчиняются, в подтверждение чего представили протокол общего собрания жителей поселка Тугайкульского… за подписью всех присутствующих».
На своих собраниях шахтеры выражали удовлетворенность тем, что под руководством партии большевиков объединяются в борьбе с дутовщиной боевые силы рабочих и беднейшего крестьянства Урала и Поволжья, На копях организуются отряды под командованием Михаила Меховова, Ивана Рожинцева, Григория Сутягина. Начальником объединенного штаба красногвардейских отрядов избирается Роман Герасимович Протасов.
Люди шли в отряды охотно. Но оружия почти не было. Вот и сейчас Леонид вел обучение всего двумя винтовками.
Василий Сотка долго целился в мишень, потом нажал на спусковой крючок винтовки. Вслед за выстрелом сразу же бросился к мишеням.
— Мимо, — разочарованно махнул рукой Леонид Горшков.
Сотка огорченно вздохнул. Ему никогда раньше не приходилось брать оружие в руки. Но в красногвардейский отряд пошел с радостью, знал, что
— Василий, — позвал Горшков, — иди-ка сюда…
В руках Горшкова были кирпич и киянка.
— Сможешь отсечь третью часть кирпича, не нарушая формы его?
Сотка усмехнулся, взял кирпич, осторожно обстучал киянкой со всех сторон, затем тремя ловкими ударами отделил нужный размер. Прищурившись, глянул на Горшкова.
— Дело здесь, Леня, немудрое. Нужно просто иметь сметку.
— Какую?
— Любить жену и не забывать соседку, — мгновенно ввернул Василий.
Красногвардейцы дружно засмеялись. А Леонид быстро взял винтовку, почти не целясь выпустил по мишеням три пули.
— Вот так, Василий. На соседку смотреть грешно да еще в такое время. Стрелять же уметь надо. Иначе соседи, — он кивнул в сторону казачьей станицы, — продырявят тебя в первой же схватке.
Сотка протянул руку к винтовке.
— Дай-ка, еще попробую.
Один за другим прогремели пять выстрелов. И велика была радость Василия, когда обнаружил, что одна из пуль задела край мишени.
На линию огня вышел Володя Вдовин. Но стрелять ему не пришлось. Со стороны поселка приближалась группа людей.
«Кажется, Степан Викторович с кем-то, — узнал Леонид Голубцова. — Ага, Бойцов, Ряшин. А это кто?»
Он смотрел на невысокого молодого человека. Тот приближался энергичным, нервным шагом. Леонид отметил, как внимательно посматривает незнакомец на красногвардейцев.
— Елькин, Елькин, — зашептали в строю: кто-то узнал командира челябинских красногвардейских отрядов.
А Соломон Яковлевич уже подошел к строю, поздоровался.
— Так, так, — донеслось до Горшкова, — готовитесь к битвам. Шахтеры копей известны своей преданностью революции и делу мирового пролетариата! А где командир?
Леонид подбежал к Елькину.
— Молодец! Сам-то умеешь стрелять?
Леонид безмолвно взял винтовку из рук Володи Вдовина, слегка повел дулом в сторону мишени и стоя выпустил все пять пуль.
Елькин первым двинулся к мишени.
— Красота, красота! — повторял он. — Отличный стрелок. Товарищ Голубцов, немедленно присылайте в Челябинск подводы за оружием. Верю, что оно попадет в надежные рабочие руки. И все-таки, с выдачей оружия будьте осторожны, Степан Викторович. Давайте его лишь тем, кому доверяете без сомнения, по рекомендации двух-трех надежных товарищей.
Елькин поехал в другие шахтерские красногвардейские отряды. А здесь, на стрельбище, еще долго говорили о нем.
— Видно, не зря ездит он по рабочим отрядам, — задумчиво сказал Миша Кормильцев, неизменный друг Леонида. — Знать-то, скоро и мы вступим в бой.
— Я стихотворение в честь революции написал, — смущенно сказал Горшков. — Хотите послушать?
— Давай, Леня, давай!
Плотнее сдвинулись к командиру взвода красногвардейцы-шахтеры. Леонид начал неожиданно звонко:
Засияло красное солнце, Озаряя блеском мир…Завтра с утра Леониду снова в шахту, но разве уснешь дома, когда Клава пошла на молодежное гулянье да еще передала через подружек, чтобы и он приходил.