Крепость живых
Шрифт:
– Внутренности. Кости. Следов того, что закапывали, нет. Даже кожи нет.
– Возможно, разделка тут работает недавно?
– Непохоже. Кровь они спускали, по этой канаве сгустки метров на сто гниют. С двух тел столько не наберется. Самое малое – десять. Но я уверен, что было больше.
Выбираемся из такого уютного раньше парка. Дмитрий с Надеждой волокут какие-то сумки. Собрали все, что нашли полезного и интересного в помещении.
Оказывается, что мы не приметили слона: за жилой караулкой притулился незаметно «жип широкий». Опер натренированным
Тремя джипами скатываемся вниз – к «хивусу». Оттуда высовывается водила и кричит, чтобы я позвонил сварщику по телефону. Оказывается, сварщик отзвонился на госпитальный сантранспорт, но там уже таскали раненых и потому свалили связь на меня.
– Отыскался след Тараса!
– И где этот болван?
– Сейчас узнаю.
Так, уже лучше, теперь телефон не занят.
– Помогите мне, пожалуйста, помогите!!! – Трубка так орет, что приходится отдалить ее от уха.
– Спокойно! Вы где?
– На дереве…
– Где это дерево?
– В парке!
Николаич нетерпеливо отнимает у меня мобилу. Звук громкий, слышно всем, кто не в охранении.
– Парк большой, – терпеливо, как с идиотом (хотя почему «как» – именно с идиотом мы и имеем дело), начинает говорить Николаич. – Куда вы пошли от берега?
– Я пошел к вам, потом стали стрелять… Я взял в сторону и заблудился…
– Вы видите какие-нибудь дома?
– Нет…
– Шоссе переходили?
– Не помню, нет, наверное…
– Нет или наверное?
– Нет…
– Так, что потом?
– Увидел собак, они странные какие-то – сразу напали.
– Вас укусили?
– Нет, я успел на дерево залезть. А они внизу сидят.
– Сколько собак?
– Четыре. Три и еще одна.
– То есть три рядом и одна в сторонке? Не лают?
– Да, так. Сидят молча.
– Оружие у вас есть?
– Н-нет…
– Я ж вам выдал ППШ?
– Я его уронил… Когда собаки погнались…
– Ясно. Через пару минут начинайте кричать «ау».
– Вы мне поможете?
– А куда денешься…
Выключает мобилу, протягивает ее мне:
– Получается так, что этот «иерой» сидит где-то совсем рядом. Тут до поселка доплюнуть можно. Чтоб заблудиться, постараться надо. Найти-то его не вопрос. А вот собаки мне не нравятся. Тем более молчаливые.
– Дохлые псинки-то? – влезает Михин папа. Он уже осмотрел свой УАЗ и теперь стоит с сокрушенным видом.
– Скорее всего. Пойдете с нами?
– Тык у меня патронов-то…
Николаич сопит, потом спрашивает меня:
– Что там, патроны есть к автомату?
– Есть. Десятка два.
– Получается так, что придется выдать оружие помощнее…
И выдает ему дробовик – автомат и патроны, вытянув их из узелка.
– А может, и пистолет дадите?
Николаич, сопя, выдает и ПМ с горсткой патронов.
Немного повеселевший Михин отец начинает снаряжаться.
Остаются
Разделившись на две ударные тройки, входим в жидковатый лесок. Слева, глубже в лес, идут Николаич с новобранцем и Дмитрий, в правой тройке – Саша, Вовка и я. Одновременно останавливаемся – впереди и левее дикий голос начинает орать: «Ау!»
Ага, уже легче. Стараемся не шуметь, идем на голос. Мужик орет от души. В другое время не выдержали бы, расхохотались. Но тут собачки… Не смешно.
Мужик недалеко ушел. Пройдя меньше двухсот метров, левая тройка останавливается. Кустов тут совсем мало, даже я вижу здоровенный нарост на достаточно тонком дереве. Сварщик, словно мартовский кот, сидит метрах в трех над землей и жалобно вопит. С чувством. Как Козловский [43] …
43
Козловский Иван Семенович (1900–1993) – великий русский советский оперный певец, лирический тенор.
А вот собак я что-то не вижу. Вовка вроде тоже головой крутит. Зато Николаич и новичок недвусмысленно прицеливаются. Они и начинают стрелять первыми. Тут же начинает молотить и Вовка, но не в сторону сидящего на дереве, а вправо. В сторону дорожки. Я цель, к своему стыду, не вижу. Краем глаза замечаю, что правая тройка лупит теперь куда-то влево и опер тоже шлет в ту сторону короткие очереди.
Ладно. Зато я все это время бдительно охранял наше воинство со стороны задней полусферы – и ни единый враг в моей зоне ответственности не прорвался. Так и запишем.
Пальба прекратилась, все спешно перезаряжаются. Мужик, невзирая на эту суматоху, продолжает аукать как нанятый. Подходим к нему под дерево. Внизу валяется довольно приличных размеров дворняга. Еще одна, такая же здоровенная, метрах в пяти. Больше псов не вижу.
– Эй, на мачте! Землю видно? – громко спрашивает Николаич.
– Ау! А? – Сварщик прекращает свой концерт.
– Мадам! Извольте слезть! – это Вовка.
– А, да, конечно. Слава богу, я уж думал, что тут сдохну!
Понятно, теперь полчаса у него будет словесный понос. А потом не удивлюсь, если уснет как вырубится. Стресс-то у него был изрядный. И реакция будет изрядной.
– Где бросили ППШ?
– А? ППШ? Автомат? Где-то тут вот. Сейчас. Сейчас найду, конечно. Мигом!
– Стойте, сами найдем. Откуда бежали.
– Вроде оттуда. По-моему. Мне так кажется… Я практически уверен…
– Не, он оттуда бежал, – заявляет Михин батя, осмотрев ствол дерева. – Видно ж, как карабкался. Отсюда начал – значит, вот так бежал.
Действительно, в указанном им направлении очень быстро получаем результат – метрах в пятнадцати от дерева лежит ППШ. С пустым, к слову сказать, диском.