Крепость

Буххайм Лотар-Гюнтер

Спустя немного времени, прибываем к оплетенной плющом вилле, штабу пехотной части. Ра-душный гауптман с готовностью делится со мной информацией.

Перед большой, утыканной флажками картой он объясняет мне:

– 3-я американская Армия атакует – а именно на севере Луары на линии Laval-LeMans-Sens-Troyes. Очевидно, нацелившись непосредственно на Рейн. К югу от Луары стоят лишь части нашей 1-й и 19-й Армии.

Интересуюсь:

– Скажите, а где же они точно стоят?

– Где точно – мы этого не знаем.

Изменения происходят слишком быстро. Большая часть нашей 1-й Армии стоит здесь, на востоке Сены...

– А как мне лучше всего добраться до Парижа?

– Лучше всего...? Противник уже должен был здесь, вот эту линию: Dreux-Chartres-Orleans на восток, перерезать. А где и как проявят себя Maquis, мы не знаем. Но в любом случае, область от Луары до Фонтенбло и Melun небезопасна.

Капитан думает, что 90 километров далее по течению Луары, у Gien , должен быть еще один мост через Луару – на отрезке Bourges – Париж. Он ничего не знает о мосте-акведуке у Briare… А чуть позже у нас почти не будет шанса – там Loire делает большую дугу, и мы поеха-ли бы на юг вместо севера.

– Нужно быть чертовски внимательными еще и вот почему, – добавляет гауптман, – здесь шата-ются даже советские боевые группы.

– Как это?

– Сбежавшие из плена советские военнопленные, присоединившиеся к французам.

– Это мы по-умному сделали, – говорю с сарказмом, – оттянули на себя русских...

– Можно пожалуй и так сказать, – возражает капитан. – Русских должно быть где-то минимум пять тысяч человек, и сверх этого к ним еще примкнули и беглецы из Польши...

Трясу голову, так красноречиво, как только могу. Затем мне приходит на ум:

– Я даже слышал что-то об индийских частях.

– Да, но они, слава Богу, на нашей стороне .

– Ну и мешанина! Там может случиться, что во Франции русские индийцам горло перережут.

Прежде чем мы движемся дальше, пытаюсь второпях запечатлеть вид этой большой карты при помощи ее отчетливых маркировок, и при этом спрашиваю себя: Почему Союзники не идут на северо-восток? Ведь вокруг Dieppe и в районе Pas de Calais расположены наши ракетные базы! Но не этим я должен теперь забивать себе голову...

– Все может измениться в любой час, – как раз произносит гауптман. Затем выдает от себя еще несколько стратегических мудростей:

– Скоро мы увидим, в самом ли деле направление удара атакующих клиньев направлено на Па-риж или, все же, мимо Парижа. Наверное, Союзники поступят также как и с портами на Атлантике: Отрежут, а затем заставят нас тушиться в собственном соку. Да! Поживем – увидим!

Невольно вслушиваюсь в его слова. Они звучат как уже готовое решение... Смотрю на гауптмана взглядом полным надежды, но он лишь кивает, словно размышляя.

– Индийцы считаются, судя по всему, арийцами, – говорит гауптман. Но в его голосе нет ника-кой насмешки, даже уголок

рта не дрогнет. Этот человек, наверное, прошел школу у Старика...

Высказываю ему свою благодарность двойным «Благодарю Вас!» и, изобразив смесь из при-кладывания руки к фуражке и нацистского приветствия, слегка стучу пятками и прошу разре-шения уйти.

Однако чувствую себя неважно. Я не нашел обнадеживающего подтверждения своей правоты, на которое рассчитывал в глубине души.

Группа «серых шинелей» собралась вокруг грузовика-полуторки. Он доверху набит шоколадом в банках. В виду такого количества востребованного шоколада могу лишь покачать головой: Здесь, на этом шоссе, он едва ли чего стоит.

Бартль внимательно поглядывает на груз и затем кричит:

– Смотрите, не обосритесь!

А сам, между тем, запихивает в карманы жестяные банки: одну за другой.

Бойцы хотят написать мне свои адреса. Я должен затем сделать «дома, в Рейхе», бандероли с шоколадом – или приказать так сделать. Один уже начинает перегружать шоколад в «ковчег».

– Рессоры не выдержат! – кричит Бартль собравшимся. – То, в чем мы действительно нуждаемся – это шины – а никак не шоколад!

А то, что мы еще также безотлагательно нуждаемся и в дровах, Бартль, кажется, совершенно забыл.

Если бы только мы нашли целый мост!

Я должен попасть в Париж и выяснить, что случилось с Симоной. Впрочем, путь до Парижа, кажется, пока еще единственной безопасной дорогой.

Найти Симону в Париже: Следует признать, надежда на то, что это может мне и в самом деле удастся, становится с каждым днем все слабее. Я даже закусываю нижнюю губу от нервного напряжения: Да, я знаю, что мне вовсе не стоит допускать такие мысли.

Проезжаем сильно разрушенное селение. Дома сложены из бутового камня, с добавлением гли-ны. Такие стены немногое могут выдержать. Неужели кто-то может выжить здесь, в этой разру-хе?

Повсюду в воде лежат развалины и остатки былых строений: Деформированные, красно-бурые мостовые фермы и рельсы, мощные, полуобугленые шпалы, причудливо перекошенные остатки товарных вагонов.

То и дело между остатками стен вижу выгоревшие, обугленные машины с номерами Вермахта. Стоят несколько более или менее целых машин, но без горючего.

От группы пехотинцев узнаю: Через Pont-Canal de Briare , связывающий Луару с Сеной, должна еще существовать дорога на другой берег.

Осталось проехать всего лишь около 35 километров!

Самый длинный мост-акведук Европы! Достопримечательность Франции! Там протекает вода над водой!

Это я знаю точно! Но выдержит ли мост «ковчег»?

– Должен выдержать! – говорит один из солдат, после скептического осмотра нашей машины.

Оказываемся на дороге в стаде коров, управляемым двумя босыми подростками и идущим в попутном направлении.