Крепостной шпион
Шрифт:
— Что ещё такое? — спросил Афанасий, натягивая вожжи. — Насколько я понимаю, ты получил послание от Бурсы.
Лошади, всхрапывая, пошли. Натужно вылезая из грязи, заскрипели колёса.
— Послушай-ка, — предложил Трипольский и, опять приблизив письмо к глазам, прочёл его вслух:
Уважаемый Андрей Андреевич!
Зная, что Вы всё-таки решились на безумную эту экспедицию, хочу сказать, что я всем сердцем с вами и буду молиться за Вас. Но не стал бы я посыльного гнать ради того только, чтобы пожелать удачи. Случилось то, чего я более всего опасался. На последнем заседании «Пятиугольника»
Ветер на секунду развернул дождевой поток и кинул его в лицо Трипольскому так, что щёки и глаза Андрея заблестели от влаги.
— Ну и что мы будем теперь делать, коли возвратиться в Петербург даже вместе с Анной Владиславовной нельзя? — спросил Афанасий.
— Глупости, — сказал Трипольский, — это мне воротиться нельзя, а тебе можно. А кроме того, я думаю, и не зачем мне возвращаться, — он разорвал письмо и выбросил клочки. — Освободим если Анну Покровскую, так одно из двух: либо она женою моею согласится стать и мы поедем не в Петербург, а прямиком в моё поместье в Олонецкой губернии, в Трипольское, а ежели нет — то в поместье я один отправлюсь, а ты с Анной Владиславовной вдвоём в столицу воротитесь.
Глубокой ночью они добрались, наконец, до станции. Дождь перестал. В звёздной черноте выплыла Луна, воздух, быстро замерзая, уже немного обжигал лица.
— Погоди, — соскакивая из коляски, попросил Андрей, — нужно проверить.
В здании станции было совершенно темно. Во дворе ни одного экипажа, в замерзающей глине множество следов от колёс. Но следы все старые, сильно размытые.
— Это здесь ты с англичанами дрался? — спросил Афанасий, вытаскивая факел и черкая небольшим огнивом в попытке его запалить.
— Не нужно, — попросил Андрей, делая знак, чтобы Афанасий убрал факел. — Могут из дома огонь заметить. А так у нас преимущество.
В свете Луны казалось всё бесцветным и плоским, но не одна деталь не терялась. Трипольский, бесшумно ступая, дошёл до двери. В руке его была обнажённая сабля. Толкнул дверь и шагнул в темноту. Постоял, как слепой, сделал ещё шаг и замер.
— Опять вы ругаться будете, — сказал из темноты знакомый голос, — лошадей-то нет у меня.
— Как Вы узнали? — спросил Андрей, сжимая рукоять сабли и медленно поворачиваясь во мраке.
— Не уж-то я глухой? — сказал смотритель. — Коляску за версту слышу. Проходите, садитесь.
Вспыхнула и затлела посреди стола коптилка.
— Бандиты здесь?
— Нет, в деревне один остался. Остальные уехали.
— А где в деревне?
Лицо смотрителя в дрожащем свете было жёлтым и неподвижным.
— Второй дом от околицы. Вдова там одна живёт, Матрёна. Вы сейчас пойдёте?
— Пойдём, — сказал Андрей. — А скажите, часто они наезжают?
— Как везде, — лицо смотрителя, казалось, не шевелилось. Оно походило на восковую маску. — Они всю дорогу отсюда до Новгорода под контролем держат. Сюда и солдаты-то не лезут, боятся. На прошлой неделе двух драгун зарубили.
— А семья ваша где? — вдруг
— Нет у меня больше семьи. Увезли всех.
Глаза смотрителя были такие же неживые, как и его лицо.
— Утром я лошадей вам, конечно, достану, — сказал он, — достану, — и повторил: — Второй дом от околицы. Постучите, скажите: «Матрёна, свои за первачом пришли» она и отопрёт.
Всё вышло на удивление гладко. Без крика, даже без возни. Добравшись пешком до деревни, Андрей и Афанасий легко вошли в отпертую вдовой дверь, и при свете лучины, которую напуганная женщина так и не погасила, сразу обнаружили спящего бандита. Чтобы его связать потребовалось всего несколько минут.
— Убьют они меня теперь, убьют, — причитала вдова. — Убьют.
— Это коли узнают, — сказал весело Андрей.
Связанного сонного наёмника Трипольский посадил на табурет и, приблизив своё лицо к его лицу, спросил:
— Расскажи-ка мне, дружочек, много ли ваших постов по дороге? как они вооружены? опасаются ненападения или же пьют беспробудно, осмелевшие от безнаказанности?
— Расскажу, — взгляд наёмника совсем не понравился Трипольскому. Глаза не были сонными, глаза смеялись. — Много. Только не по дороге, — улыбка искривила его губы, — а вокруг дома они. Думаю, подошли уже. Так что лучше вам меня развязать и выпустить. Может тогда я за вас слово доброе замолвить смогу, а так ведь умрёте оба, до утра не дожив.
Афанасий прыгнул к окну и сразу отступил.
— Что, правда? — спросил, поворачиваясь, Андрей.
— Да-а, — выдохнул Афанасий, — факелы зажгли. Я восемь факелов сразу насчитал.
«Какой же я дурак, — подумал Трипольский, — зачем смотрителю доверился? Это ж специально устроенная западня, ждали нас что ли? Но если ждали, значит, кто-то донёс, предупредил. Неужели секретарь опять предал? Неужели княгиня расстаралась? Трудно представить, но другого объяснения просто нет».
— Коли нас обоих здесь убьют, то кто Анне Владиславовне поможет? — проверяя пистолет, сказал Афанасий. — Давай, Андрей, выйдешь через окно на ту сторону дома, а там огородом, может проскочишь. А я их отвлеку. Только не возражай, некогда нам с тобой спорить.
В эту минуту в дверь громко постучали, и грубый голос сказал:
— Открывай, Матрёна, это за первачом пришли.
Задув свечу, Афанасий осторожно подступил к окну и прицелился.
— Прощай, Андрей Андреевич, — прошептал он и спустил курок.
Вопль смешался с грохотом выстрела. Второй выстрел — и опять в цель.
— Сколько их здесь? — спросил Трипольский у женщины.
Испугавшаяся ответить, Матрёна отступила за спину связанного бандита так, чтобы тот не видел, и показала растопыренные обе ладони, все пальцы сразу. Сжала кулаки и показала ещё раз.
Ну, это глупость. Этого быть не может, чтобы так много, — Трипольский посмотрел в окно, через которое собирался выскочить. — Лошадь у тебя где?
Женщина показала пальцем направление.
В дверь сильно ударили. Афанасий опять выстрелил, бросил бесполезное оружие — перезарядить уже не было времени — и, не глядя больше на Трипольского, подступил к двери с обнажённой саблей в руке.
Последний заряженный пистолет был у Андрея Андреевича на поясе. Выскочив в окно, Трипольский повернулся, ожидая нападения, и когда рядом возникла, закрывая лунный свет, массивная человеческая фигура, одним выстрелом поразил нападающего. Пуля угодила точно в сердце. Умирая злодей не издал ни звука. Это дало Трипольскому возможность обойти дом и огородами выбраться из деревни.