Крепостной шпион

Бородыня Александр Сергеевич

— Нет, — прошептал он, — нет, не возьмёшь.

Дрожащей рукой он подтянул к себе заряженное ружьё и навёл его на бочонок, в котором хранился порох.

— Только вместе с вами, пусть в ад, но в компании. Не приучен в одиночестве путешествовать. Извините, но так воспитан.

Оказалось, что тайный ход, по которому шли Анна Владиславовна и полковник, охватывал весь дом. Они уже спустились в первый этаж и остановились перед ступеньками, идущими вниз под землю.

— Быстрее, — шептала Анна. — Прошу Вас, быстрее.

Генрих

рванул за ручку, нажал, нажал изо всей силы. Перекошенная дверь подалась, открылся тёмный проход и тут прогремел взрыв. Это Зябликов в арсенале зажмурился и нажал на спуск своего ружья. Сдетонировал весь пороховой погреб. Взрыв был такой мощный, что от его эха, раскатившегося во все стороны, заложило уши даже у всадников за две версты.

Лошадь Виктора испугалась, заржала, встала на дыбы.

— Это пороховые погреба, — проговорил он, усмиряя лошадь и оборачиваясь к Грибоядову. — Опоздали мы с Вами, Константин Алексеевич, опоздали.

Стены частично обвалились от взрыва, но Анна с мальчиком на руках вслед за Генрихом всё же пробиралась до конца тоннеля. Полковник одним сильным ударом выбил деревянный квадратный люк и вышли на воздух. Усадьба осталась слева за спиной. По правую руку стояла запертая небольшая церковь. Угрюмо и тихо было на погосте.

Опасаясь погони, Генрих положил крышку люка на место. На счастье пошёл крупный снег, скрывающий следы беглецов. Утопая по колено в сугробах, полковник перебирал в уме пути бегства и отметал их один за другим.

«Лошади сейчас не достать, даже без седла. Уходить пешком через поле и через лес в компании женщины с маленьким ребёнком на руках верная гибель».

— Анна.

— Что? — она повернулась.

— Может быть, укрытие найдём где? У местных крестьян? — с трудом справлялись с собственным языком, проговорил, наконец он. — Может быть, есть рядом какая-нибудь захудалая усадьба.

— Деревня, конечно, есть, — спокойно отозвалась Анна.

— Ну так пойдёмте в деревню. В какой она стороне?

— Нет, в деревню нам нельзя. Здесь любой выдаст, так приучены.

В налетевшем порыве ветра послышался стук копыт, крики. Пашкевич замер. Ударил тупо выстрел, ещё один.

— Я была права, — сказала Анна. — Бурса за подмогой всё-таки успел послать.

— Подмога? Откуда?

— Помещики-соседи. Они здесь все одним миром мазаны, бандиты.

— Неужели все? — искренне удивился Генрих.

— Они здесь всё скупили. Кто не хотел продать или на дуэли убит или отравили. Одного утопили даже.

Она вдруг неожиданно свернула с тропы к приземистой засыпанной снегом часовне и надавила плечиком на тяжёлую железную дверь.

— Вот здесь нам, полковник, прятаться предстоит.

— Что это?

— Не видите? Склеп.

Генрих Пашкевич послушно последовал за Анной вниз в сыроватый полумрак.

— Глубоко как они вырыли, — нащупывая ногой следующую ступень, спросил он. — Нарочно?

— Нарочно, —

Анна двигалась в темноте вполне уверенно. — Здесь всего колена звериного склеп. Для первого негодяя, Михаила Кармазинова, назначен и всех потомков его. И матушка Степанида Михайловна здесь лежит. Болтают, много кого с весёлого настроения здесь прихоронили, — она протянула руку и поймала ладонь Генриха. Сжала. — Здесь, при этом, самое безопасное место, — добавила она. — Хоронить Ивана Кузьмича будут на третий день. Переждём похороны и уйдём спокойно.

Вниз вела крутая лестница. Прежде чем они оказались у цели, Генрих насчитал 30 ступеней. В памяти его, против воли, всплывали страницы дневника Ломохрустова.

«Почему травник столь подробно описывал склеп?» — думал Пашкевич.

В нише у входа Анна, немного пошарив рукой, взяла небольшую четырёхугольную лампу. Зажгла. Удивительно, но в подземном склепе оказалось значительно теплее, нежели снаружи. Воздух был густой и влажный, стоячий. В свете лампы будто выплывали навстречу тени прошлого. Полковник увидел, описанный Ломохрустовым, каменный гроб, высохшую лису, вокруг груды гнилой одежды, человеческих костей и нечистот.

Между гробницей и входом лежал огромный скелет. Мертвец этот при жизни, наверное, был не менее двух метров роста.

— Боже! — Анна указала лампой на непомерного роста останки. — Наверное, его убили здесь.

— Это член императорской академии Ломохрустов, — сказал Генрих. — Глубокого забрался травник. Вот только что он искал здесь? Или, может быть, спрятаться хотел?

— Или спрятать.

— Здесь должен быть тайник, — сказал Генрих. — В дневнике всё очень подробно указано.

Анна Владиславовна дала полковнику фонарь и взяла на руки мальчика. Фонарь горел хорошо. В подрагивающем свете видна была каждая трещинка, каждая блестящая паутинка.

После долгих поисков полковник обнаружил нужный камень. Просунул руку, надавил. Раздался громкий щелчок, посыпалась пыль, и стена прямо перед ним медленно разошлась. В небольшой подземной комнатке оказалось даже уютно. По всему, похоже, Бурса спускался сюда совсем недавно. В отличие от самого склепа, чисто. В шкафчике сухари, сало, вяленая рыба, сушёные фрукты, бутылки с вином. Рядом со шкафчиком в каменной нише небольшой железный сундучок. Слева широкий выступ, покрытый морёными досками, здесь же шёлковые перины и подушки.

— Любопытно, что в нём может быть? — указывая на сундучок, сказала Анна.

Сразу догадавшись о содержании сундучка, Генрих попробовал её отвлечь.

— Хотите поесть? — спросил он. — Здесь сухари припасены, вода, вино. Хотите вина?

Сперва Анна устроила ребёнка на широком каменном ложе, а потом присела к каменному столу, она явно испытывала смущение перед своим мужем.

— Вы, наверное, простить меня не можете за бегство?

— Почему же? — возразил Генрих. — Нет, я понимаю.