Крещение огнем
Шрифт:
Вздохнув, эль Дуэньо выбросил дурные мысли из головы, позволив себе насладиться красотой раннего утра. То, что он все еще в Чигіампасе, и на горизонте нет ничего угрожающего, вселяло надежду. Аламан был уверен: если ему дадут время, он сможет договориться с военными правителями Мексики. В конце концов, они — только люди, а у людей всегда есть слабости, пороки и амбиции. Никто не понимал этого лучше, чем сеньор Аламан.
Бешеное вращение лопастей вертолета "Белл-206", леггящего на предельно малой высоте и сладковатый запах
Но летели они так низко не только для того, чтобы доставить удовольствие полковнику. Альфредо не был уверен, что диспетчеры службы УВД, как и операторы радаров в Сьюдад-Викто- рии, не состоят на службе у Аламана, и поэтому распорядился, чтобы все вертолеты, принимающие участие в рейде на Чинампас, совершали последний бросок к цели на предельной скорости и минимальной высоте, используя все неровности рельефа, чтобы их не смог засечь ни один радар.
Теперь, когда всего пятнадцать минут отделяло его от цели, он чувствовал, как сердце бешено бьется, подавая в организм адреналин. Как спринтер, застывший на стартовых колодках, пголковник ощущал, что все его мышцы напряглись, готовые к внезапному и мощному броску. Мысленным взором Альфредо видел все одиннадцать вертолетов, несущиеся над самой землей со скоростью сто узлов. "Ничто, — прошептал полковник, — теперь уже ничто не сможет спасти Чинампас. Он — мой!".
Занятый управлением, Бласио не замечал аварийного сигнала, пока второй пилот не обратил его внимание на оранжевый индикатор. Повернувшись налево, где находились ряды аварийных сигнализаторов, Рафаэль сосредоточился на мигающем оранжевом табло, стараясь между вспышками разобрать написанные на нем мелкие буквы. Через несколько секунд он пришел к выводу, что вышел из строя фильтр главного редуктора.
Повинуясь инстинкту, пилот правой рукой потянул ручку управления на себя, одновременно левой отпустил рычаг "шаг-газ", а ногой нажал на правую педаль, спеша сбросить скорость, и стал подыскивать место для посадки. Заметив, что тон двигателя изменился, командир пехотного взвода наклонился к механику и спросил, далеко ли до цели. Тот, уловив содержание разговора между Бласио и вторым пилотом, ответил лейтенанту, что возникла техническая неисправность, и они собираются сесть.
Без малейших колебаний лейтенант протиснулся мимо механика. Крича так, что Рафаэль услышал его даже сквозь летный шлем, он потребовал, чтобы пилот, не останавливаясь, вел машину дальше. Передав управление второму пилоту, Бласио повернулся в кресле лицом к лейтенанту:
— Придется сесть. В редукторе скопились металлические частицы, слегающие с зубчатых колес, их содержание достигло опасного уровня. Если мы не остановимся и не прочистим фильтр — маленькую магнитную пробку, которая выбирает эти осколки из трансмиссионной смазки, — они попадут
Но пехотный лейтенант не сдавался:
— Нет, о посадке не может быть и речи. Мы должны следовать к цели.
Рафаэль пе собирался рисковать жизнью экипажа, не говоря уже о своей собственной, чтобы выполнить задание, которое рассматривал как рядовую операцию по переброске войск. Молодой лейтенант, как и вчерашний капитан, ослеплен сиюминутными страстями. Как и большинство пехотных офицеров, он просто не в состоянии постичь непреложную истину: летательные аппараты и их экипажи нельзя доводить до предела, не поплатившись за это. Бласио же мог оценить истинное положение вещей, и не желал платить цену, которую — он это знал — придется заплатить, если довести машину до крайности. К тому же, он помнил слова майора Касо, который сказал, что их задание, охрана летного поля, — всего лишь вспомогательная операция.
— Послушайте, лейтенант, мы можем сесть, прочистить магнитный фильтр и через десять минут подняться снова. Если полетим на полной скорости, мы сумеем частично наверстать упущенное, так что у нас будет уйма времени, чтобы обеспечить охрану летного поля.
В ответ на его слова лейтенант приставил дуло автоматической винтовки к виску пилота:
— Никаких посадок. Летим дальше.
Ярость лишила Бласио здравого смысла. С перекошенным от гнева лицом он заорал что было мочи:
— Давай, стреляй, идиот паршивый! Все равно мы приземлимся, так или иначе!
Больше не утруждая себя размышлениями, Рафаэль отвернулся от лейтенанта и, сжав ручку управления, рванул ее вправо и от себя, собираясь посадить вертолет. Второй "Белл-212", с остальными пехотинцами группы Н, летевший слева и позади них, не успел среагировать на это и вырвался вперед, прежде чем его пилот успел сообразить, что к чему. Развернувшись и снова заняв положение позади ведущею вертолета, пилот повторил все маневры Бласио и приземлился в пятидесяти метрах от его машины.
Оставив Сап-Антопио справа, три вертолета ірупиьі Ф перестроились из цепочки в клип — две машины с десантом летели бок о бок вперед и, Гуахардо — следом. Не в силах сдержать нетерпение, полковник, ухватившись за спинки пилотских кресел, подался вперед, стараясь разглядеть вдали Чинампас. Краем глаза он увидел слева вертолеты "Белл-206" группы С, которые, обогнув с юга іряду холмов, устремились вперед в последнем рывке к башням. Секунду он следил за ними. Они шли по графику и, как и группа Ф, разворачивались, готовясь к атаке. Довольный, полковник * повернул голову вправо — туда, куда все они стремились.
Перед ним, будто но волшебству появившись из-под земли, возник Чинампас. В один миг Альфредо окинул взглядом открывшуюся картину. Все было в порядке. Так, как и должно быть. Наконец, после месяцев обдумывания и подготовки, долгожданный момент настал. Гуахардо напряженно всматривался, стараясь обнаружить какой-нибудь намек на бегство или сопротивление. И не обнаружил. Ни трассирующих пулеметных очередей, ни клубов дыма от запуска зенитных ракет, ни суеты на летном поле. Похоже, им удалось захватить противника врасплох.