Крестная внучка мафии 2
Шрифт:
— Благодарю Вас, — приняла я платок. — Это все эмоции…
— Вы отдали очень много энергии сегодня, — с пониманием кивнул он. — Пусть вас не заденут слова любящего отца, но рядом с вами моя Ланфэн просто засверкала.
Он уже собирался уйти, как вдруг рядом с нами раздался голос Ханса Циммера:
— Мисс Ю, я слышал ваши произведения на конкурсе и повторюсь, что вы от природы очень талантливы. Знаю, возможно, мой комментарий вас расстроил, но я поясню еще раз…
Тонкие пальчики Ланфэн побелели, из-за
— Вы пишите очень чувственные мелодии. Драматичные. Технически мне придраться практически не к чему. Но вам нужно добавить жар, страсть и ярость, которые я сегодня услышал.
Композитор слегка кивнул на меня.
— Окружите себя музыкантами, которые помогут вам проявить всю свою смелость в выражении этих эмоций. Иначе вы так и застрянете в работе над мыльными операми. А ваш талант способен терзать сердца.
— Господин Циммер, благодарю вас за такую высокую оценку, — со всем уважением поклонилась Ланфэн Ю, явно очень растроганная. — Я прислушаюсь к вам и обязательно сделаю так, как вы говорите.
— Переработайте ваши композиции и пришлите мне их снова, — протянул он ей визитку. — Если я услышу, что вы исправили мои замечания — я приглашу вас работать в мою команду. На честных условиях и без содействия вашего мецената.
Посмотрев на меня сверху вниз, Цзяо Ю вдруг едва заметно кивнул и твердо сказал:
— Мисс, вы едете с нами в Китай.
Я с трудом сдержала нервный смешок.
Нет, я конечно хотела добиться их расположения… Но… Но кажется, я переборщила… Я как-то не планировала ради срыва сделки Бальдини с Цзяо Ю ехать в Китай.
Пребывая в шоке от такого поворота событий, я думала над ответом, как вдруг рядом раздался голос самого Лоренцо Бальдини:
— Мисс Ю, мистер Ю, позвольте высказать вам восхищение вашим талантом…
Вручив ей букет цветов, он принялся с жаром нахваливать Ланфэн. И хотя я объективно согласна с каждым его словом, девушка и правда гений, в душе просто вскипела душераздирающая ярость.
Вот же крыса…
Натравил на нас Интерпол и итальянского национального прокурора по борьбе с мафией и терроризмом. Договорился с Кузнецовыми, а теперь за нашей спиной… Извините за выражение, конечно… Но вылизывает Цзяо Ю то самое место.
А самое отвратительное — это видеть, что ни у Лоренцо Бальдини, ни у его жены на самом деле нет ни ненависти к Лукрезе, ни любви к китайцам.
Они действуют на благо своей Семьи.
Ничего личного. Просто бизнес.
Неожиданно кто-то сочувственно погладил меня по плечу, а я чуть не подпрыгнула от нервного напряжения. Инстинктивно, я обернулась, но это оказалась просто жена моего дяди.
Тепло улыбнувшись, она тихо сказала мне на ухо:
— Твоя матушка бы гордилась тобой и я тоже. Даже гениальное
Слегка кивнув мне, показывая тем самым, что действуем по ее плану, Энн весьма громко добавила:
— Я не ошиблась в выборе аккомпаниатора. Нужный настрой уловил весь оркестр.
И как и ожидалось, следом раздался голос и самого Бальдини:
— Мистер Ю, полагаю, вы уедете не только со Страдивари, но и с талантливым пианистом? — он указал на меня. — Позволите мне выписать чек музыкантам от себя лично? За такое необыкновенное исполнение, я считаю, что их гонорар нужно увеличить, как минимум втрое.
Эшфорд едва заметно кивнула и я изящно развернулась. С гордо поднятой головой и легкой улыбкой на губах. А может быть и не очень легкой, раз лицо Бальдини под карнавальной маской так перекосило.
Кажется, он не ожидал меня тут увидеть. По крайней мере не в такой ситуации.
Не давая ему и слова сказать, Эшфорд приятно улыбнулась Цзяо Ю:
— Господин Ю, вам нужен был лучший пианист и я рада, что исполнение племянницы моего мужа вам пришлось по душе. Женщина всегда лучше поймет женщину.
— Вы совершенно правы, — широко улыбаясь, кивнул он ей. — А достойная женщина из хорошей семьи еще лучше.
Эшфорд бросила на меня взгляд, показывая что именно такого ответа она и ожидала, и с гордостью произнесла:
— Тогда позвольте представить Вам мою племянницу — Викторию Лукрезе.
М-да… Вот это повисла тишина.
Мне кажется, мое имя даже на другом конце малого зала услышали. Потому что один из сыновей Бальдини, стоя у стола с закусками, неожиданно выронил бокал с шампанским.
— Синьор Бальдини, как же мне приятно, что вы так высоко оценили мой талант, что хотели лично поблагодарить меня, — хищно улыбнулась я. — Когда я впервые выступала с этим произведением десять лет назад, я о таком могла лишь мечтать.
Цзяо Ю мрачно смотрел то на меня, то на Эшфорд, а его дочь неожиданно закрыла рот ладошкой. Можно было подумать, что она в ужасе, но судя по тому как она морщилась в маске, а ее грудная клетка подрагивала, она с трудом сдерживалась от смеха.
Ну, да… Я бы тоже посмеялась, если бы ее в маске не узнали и кто-то предложил дать ей в три раза больше денег, чем положено за выступление.
— Мистер Ю, благодарю вас за платок, — повернулась я к китайцу. — И за вашу благородную чуткость, которую вы проявили к неизвестному вам музыканту.
Я со всем уважением поклонилась, так как показывала Эшфорд. Достойно и соответственно моему статусу. Ведь в Китае в отличие от Японии, поклон — это не знак приветствия, а знак глубокого уважения.
— Как цветок не растет без воды, так и музыкант без признания его трудов. Мисс Ю, надеюсь, вы сможете простить мои недочеты в исполнении?