Крестная внучка мафии 2
Шрифт:
— Тетя Энн, а у вас есть что-нибудь подходящее? Куплю за любые деньги.
— Вики… Солнышко, ты наше… — с горечью улыбнулась она. — Мне приятно, что ты меня так высоко ценишь… Но у меня нет Лувра в кармане. А все скрипки Цзяо Ю уже выкупил. И я не уверена, что смогу за сутки найти что-то подходящее ему по статусу и значению.
Я понимающе закивала.
Побеседовав с Эшфорд в самолете, я убедилась, насколько трудна ее работа. На поиск интересных предметов у нее могут уходить месяцы или даже годы. А по-настоящему
Заметив поблизости моего начальника службы безопасности, я подошла к нему и сказала:
— Рино, спроси у Сандро и синьоры Агаты, есть ли у нас какой-нибудь подходящий подарок для Цзяо Ю в знак уважения. Ценой в 2–3 ляма.
Кашлянув, бывший телохранитель, как-то странно кивнул, а я, чувствуя неладное, спросила:
— Что случилось?
— Ничего не случилось. Все в порядке. Я все передам синьору.
Но по серым глазам Рино и стекающей по его шее капельке пота, я уверена, что он лжет.
— Говори правду, — тоном не терпящим возражений потребовала я. — Как есть.
Закусив губу, Рино, словно проклинал самого себя и боролся с какими-то противоречиями в душе, а после через силу сказал:
— Синьор Сандро так и не прилетел в Париж. А Крестному Отцу стало плохо в самолете по пути в Палермо и он сейчас в больнице без сознания.
Глава 35
Франция. Париж. Дом на Итальянской площади
25 июля 3 часа ночи
Виктория Лукрезе
Я и не заметила, как оказалась в незнакомой мне квартире на третьем этаже типичного парижского дома.
Судя по испуганному лицу Эшфорд, которая сидела на корточках передо мной, я нахожусь в ее квартире. В гостиной, если быть точнее. Или в какой-то другой комнате похожей на гостиную и склад музея одновременно.
Энн что-то спрашивала, сжимая мою ладонь, но я не понимала. Просто смотрела сквозь нее, ничего не видя и не слыша.
Сандро вылетел из Нью-Йорка в Париж и… И не прилетел.
Он погиб?
Попал в Бермудский треугольник или что-то подобное?
А может быть это просто какая-то ошибка?
Связи с моим мужем нет. Нонно находится в больнице без сознания в Ричмонде. Свекровь и остальные тоже не знают, что случилось с Сандро.
— Нет, этого не может быть… — пробормотала я.
Нет… Мой муж не мог погибнуть… Я не верю. Не могу поверить.
Он же встает каждый день ни свет ни заря на тренировки. Дерется, как Джеки Чан. Стреляет, как эльф из Властелина Колец. А сколько раз он прыгал с парашютом? Или гонял на гоночных тачках по трассе для «Формулы 1»?
А еще будит меня поцелуями и приносит кофе в постель… Отпускает
Нет, я отказываюсь верить, что моя семейная жизнь только началась и тут же закончилась. Так нельзя!
Неожиданно Эшфорд села рядом со мной на диван и ласково обняла меня.
— Девочка моя… Ох, как же мне жаль, что ты все это переживаешь… — искренне произнесла она. — Поплачь… Тебе станет легче.
Она прижала меня к своей груди и гладила по спине, как ребенка, но, как бы мне не хотелось разрыдаться, я не могла выдавить из себя ни слезинки.
— Я знаю, как тебе тяжело… — прошептала Энн. — Как страшно и больно… И что никакие слова тут не помогут… Но чтобы не случилось, Вики, ты не одна со своими бедами… У тебя есть и всегда будем мы… И мы с Мигелем тебя любим…
Она продолжала что-то шептать, но сердцем я вернулась в самый страшный день в моей жизни.
День, когда после похорон родителей и поминок, я осталась в пустой квартире одна. Не понимая, почему вещи лежат, как обычно, но дома по-настоящему гробовая тишина.
Как это вообще возможно? Вещи есть, а людей — нет.
Два дня я лежала на диване в гостиной.
Не ела. Не плакала. Даже не шевелилась.
Вероятно, я спала, но этого не замечала. Просто открывала глаза и снова закрывала, фиксируя лишь, что в гостиной темно или светло. И неотрывно смотрела как тикают часы висящие над охотничьим ружьем папы.
Вспоминая, как он брал его с собой, когда ездил с дядей Мишей на рыбалку в какую-нибудь глухомань. А потом с гордостью хвастался передо мной и мамой своей добычей.
И не знаю сколько бы я так горевала, погрузившись в оцепенение… Если бы ночью к нам не нагрянули незваные гости.
Воры.
Обыкновенные, бессовестные домушники.
До сих пор помню, как ужас пополз коже, парализуя. Я слышала мужские голоса коридоре и возненавидела родных за то, что они все меня бросили. И защитить меня от мерзавцев, слоняющихся по нашей квартире было просто некому.
Никогда не забуду слова, заставившие очнуться:
«Я тут главный и она — моя. Ты понял?»
Пока они спорили, кому достанется мамина норковая шуба, я сняла папино ружье со стены, достала патроны из ящика и выстрелила сквозь стеклянную дверь ведущую в коридор.
Раздался звон битой посуды где-то в квартире Эшфорд, а у меня сами по себе вырвались те же слова, что и десять лет назад:
— Ну, и кто теперь главный?
Дядя Миша и Рино, беседующие в противоположном углу гостиной, мягко говоря опешили из-за моего тона.
— Рино, я задала вопрос, — жестко произнесла я. — Кто сейчас по факту главный?
— Пока синьоры Лукрезе не в состоянии… — осторожно произнес он. — Принимает решения синьор Бернардо Манчини.
— И где он сейчас?