Крестоносец
Шрифт:
– Сегодня в моем доме гости, нукары из страны Най, - начал Гаренджен с самым важным видом.
– Божественный Тенки благословил меня, послав таких уважаемых гостей. Наши предки свято почитали законы гостеприимства, потому покажем предкам, что мы храним их традиции. Пусть внесут угощение!
Шатер наполнился стайками женщин и молодых девушек, несущих деревянные и медные блюда, чашки и чаши, бурдюки с выпивкой и жировые светильники-коптилки. Несколько женщин ловко развернули в центре шатра длинный ковер и покрыли его толстой скатертью, на которую один из
По знаку Гаренджена слуги начали обнос гостей чашами с выпивкой. Я был почти уверен, что мне придется пить что-то вроде кумыса, обычного для кочевников всех миров и всех времен напитка, но в поданной мне чаше неожиданно оказалось виноградное вино. Кислое и с сильным уксусным запахом.
– Они пьют вино?
– спросил я у сэра Роберта.
– По их законам напитки, сделанные из кобыльего, козьего и верблюжьего молока, могут пить только ашкары - совершеннолетние мужчины их племени. Чужеземцы, женщины и рабы могут пить только воду. Нам они не рискнули подать воды, потому принесли вино.
– Вино здесь, в степи?
– Покупное.
Я заметил, что сидевший рядом со мной широколицый парень, года на два младше меня, выпив свою чашу, посмотрел на меня с некоторым вызовом. Мне, честно сказать, было безразлично, почему он это сделал, но это показалось мне нехорошим знаком. Впрочем, я был голоден и решил для начала поесть.
Угощение состояло из холодного вареного мяса, бараньей бастурмы и лепешек, причем это была, как я понял, своего рода закуска перед основным угощением. Бастурма была жесткая, пересоленная и сильно отдавала прогорклым бараньим жиром; у разложенного на больших деревянных блюдах мяса был очень неаппетитный вид, поэтому я ограничился хлебом и чесноком. Сидевший рядом со мной парень заметил, что я не ем мяса.
– Почему ты не ешь?
– спросил он на плохом имперском языке и с очень недовольным лицом.
– Я ем, - ответил я и, чтобы заткнуть ему рот, взял еще бастурмы. Гаренджен заметил, что происходит.
– Мой сын желает, чтобы гость как следует отведал нашего угощения, - сказал он.
– Или тебе не по душе наша пища?
– Она великолепна, - соврал я.
– Я всего лишь хочу насладиться ей подольше.
– Воин должен хорошо есть, - заметил Гаренджен.
– Мой сын присмотрит за тобой, нукар.
Широколицый тут же извлек длинный узкий ножик, наколол на него здоровенный кусмень мяса - причем выбрал, стервец, самый мерзкий на вид, весь в жилах и пленках, - и бросил прямо на скатерть передо мной. Как собаке. Мне очень хотелось врезать сыночку по сопатке, но я лишь улыбнулся, поблагодарил кивком и, ухватив скользкий и жирный кусок, сделал вид, что в восторге от угощения. К счастью, заботливого урула отвлек его сосед, и я смог незаметно закинуть отвратный
Еще я заметил, что во время трапезы многие мужчины кидают полуобглоданные кости и недоеденные жилистые куски за спину, где эти объедки доедают прислуживающие им женщины. Это было неприятно: я не удержался и спросил сэра Роберта, что это значит.
– У кочевников женщины ценятся очень невысоко, - ответил рыцарь.
– По их верованиям бог-творец создал человека из частей тела убитого им небесного зверя. Лучшие куски добычи он употребил на создание мужчины, а чтобы сделать женщину, использовал остатки добычи - кишки, хвост, сгустки крови, жир и помет. Даже рабов-мужчин и собак они ценят выше собственных жен и дочерей.
– Интересные обычаи, - произнес я.
– Если у тебя бы с собой щенок, ты мог бы выменять его на любую красотку в этом глане, - сказал сэр Роберт.
– И урулы при этом были бы уверены, что ты сильно продешевил.
– Это твой сын?
– внезапно спросил Гаренджен, показывая на меня.
– Да, это мой сын, - неожиданно для меня ответил рыцарь.
– Единственный.
– У тебя всего один сын, и это плохо, - сказал кочевник.
– Если твоего сына убьют в бою, твой род прервется. Некому будет отомстить убийцам.
– На все воля Матери, мой друг, - сказал сэр Роберт.
– Я не буду роптать.
– Славный нукар должен оставить после себя большое потомство, - назидательным тоном изрек Гаренджен.
– Ты воин, и должен позаботиться об этом.
– Я обязательно подумаю над этим, вождь, - не без иронии ответил сэр Роберт.
– У твоего сына хороший меч, нукар Роберт, - заметил Гаренджен.
– Это наследное оружие, доставшееся моей семье от великого предка, - ответил сэр Роберт. Я понял его: видимо, наш гостеприимный степняк положил на мой клинок глаз и решил намекнуть нам, что не прочь получить его, как подарок от гостей хозяину. Делать ему такой шикарный подарок мы, естественно, не собирались.
– Это реликвия, которой мы очень дорожим.
– Я бы хотел купить такое оружие для своих сыновей.
– Что тебе мешает?
– спросил сэр Роберт.
– Цена. Вы дорого просите за вашу сталь. Много золота.
– Так ли дорого? Терванийцы просят дороже.
– Их оружие лучше. Но меч твоего сына лучше терванийских.
– Мой меч не хуже. Его ковал мастер Фраберг-старший из Рейвенора - благослови его Матерь! И в нашем войске немало воинов с таким же отличным оружием.
– Тем лучше. Однажды мы заберем у вас ваши мечи и ножи бесплатно.
– Полагаешь, мы готовы их отдать?
– Роздольский байор, у которого я забрал этот меч, - тут Гаренджен похлопал ладонью по клинку у себя на поясе, - тоже не хотел его отдавать. Но он потерял и меч, и жизнь.
– Ты хорошо говоришь, Гаренджен, - ответил сэр Роберт, - но вспомни, что, в конце концов, роздольцы выгнали вас из своих земель. И этот меч должен напоминать тебе не только сраженного тобой байора, но и тысячи воинов твоего народа, которые полегли в той войне.