Крестопор
Шрифт:
– В беду, да? Тебе нужны деньги, поэтому ты здесь? Ну, с этим покончено. Мы давали тебе, давали и давали, а ты только и делаешь, что...
– Нет, она умрет, папа, она...
– Что с тобой, Кевин? Я не могу поверить, что ты пришел сюда под наркотиками после того, что ты сделал...
– Они все умрут!– закричал он.
– Убирайся. Убирайся из гаража и прочь из этого дома. Сейчас же!
– Пожалуйста, папа, пожалуйста, ты должен мне
– Довольно. Рене, звони в полицию.
– Нет!
– закричал Кевин.
– Просто позвони им сейчас, черт возьми.
– Папа, они собираются покончить с собой, все они, а он...
– Твоя мать звонит в полицию, и если ты думаешь, что я буду защищать тебя, когда приедут копы, то ты ошибаешься. Надеюсь, они посадят тебя за решетку! Мы пытались, Кевин, мы так старались работать с тобой, помогать тебе, сделать тебя счастливым, но ничего из того, что мы делаем, не помогает...
Голос отца затихал под ударами сердца в голове Кевина, когда он пытался отползти от двери...
"Уже слишком поздно..."
...задыхаясь от рыданий...
"...тебе некуда идти..."
– ...прислонившись к задней стене гаража под большой полкой, которую Кевин помогал делать отцу, когда был маленьким мальчиком.
"...сейчас я нужен тебе больше, чем когда-либо".
Когда голос отца затих, Кевин остро ощутил кожаный шнур на шее и Крестопор, висевший под промокшей рубашкой. Он прислонил голову к стене и, закрыв глаза, представил его - черно-красный и гладкий, с острыми, как сталь, краями.
"...некуда идти..."
– ...что мы сделали все, что могли, Кевин, и это все!
– продолжал его отец.
– Отныне ты сам по себе, ты понял?
Мейс был прав. У него ничего и никого не было. Скоро приедет полиция, заберет его, начнет бесконечно допрашивать, посадит под замок и будет допрашивать еще. К завтрашнему дню Мэллори уже умрет, если брат не уведет ее от Мейса, а Кевин сомневался, что он это сделает. Кевин останется один, еще более одинокий, чем в этот момент в темном сыром гараже.
"Некуда идти, Кевин!"
И он знал, что не сможет этого вынести.
"Никуда, кроме как с нами!"
Кевин вытащил из-под рубашки Крестопор и крепко сжал его в кулаке...
– Ты лгал нам, вел себя вызывающе, игнорировал нас, а мы только и делаем, что даем, даем, даем!
...повернул голову вправо и откинул ее назад, натянув кожу на горле...
– Ну, мы перестали давать, Кевин, мы... мы... мы сдались! Ты безнадежен, никчемен, ты доказал нам это!
...и медленно поднял руку, пока смертоносное острие Крестопора не оказалось прямо под его челюстью.
В маленьком окне сверкнула молния, и на мгновение гараж озарился ярким светом.
Мельком Кевин разглядел свой мотоцикл, на котором не ездил уже больше недели, машины родителей, газонокосилку и краем сознания
Но в тот же миг он увидел и кое-что другое, прямо перед глазами, висевшее на стене рядом с ним, под полкой: отцовский двулезвийный топор.
Конец рукоятки находился в дюйме от его левого глаза, а над ним на двух гвоздях висела ржавая головка, с каждой стороны которой торчало по лезвию.
Кевин отпустил Крестопор, протянул руку сквозь темноту и коснулся гладкой деревянной ручки.
– Пока ты не повзрослеешь, пока не научишься хоть толики ответственности, порядочности и благодарности, - продолжал отец, - у меня будет только один сын!
С трудом поднявшись на ноги, Кевин снял топор с гвоздей и взял его в руки. Он был приятным на ощупь, тяжелым и твердым, и, казалось, высасывал из него печаль и грусть, невыносимую потерю, а на ее место ставил жгучую, кипящую ненависть. Ненависть, которую он никогда не испытывал ни к кому, даже к своим родителям в худшие моменты. Ненависть настолько сильную, что она сдавила ему горло и заставила сделать резкий вдох. К золотистым глазам, обезоруживающей, покоряющей сердце улыбке и холодному, чистому, успокаивающему голосу: Мейсу.
"...сейчас я нужен тебе больше, чем когда-либо..."
– Неправда, - прохрипел Кевин.
Он взял ключи от мотоцикла с крючка возле кухонной двери, подошел к другому концу гаража и с громким лязгом распахнул длинную прямоугольную дверь.
– Кевин?
– крикнул его отец.
– Кевин, что ты делаешь?
Он поднял с сиденья шлем, надел его и забрался на мотоцикл, положив топор на руль.
Замок на кухонной двери заскрежетал, и отец открыл дверь, когда Кевин завел мотоцикл.
– Кевин, ты не можешь...
Его голос заглушил рев двигателя.
Кевин направил мотоцикл между машинами родителей, а затем в свете молнии помчался по подъездной дорожке...
29.
Стоя рядом с Уиллом Брубейкером, Эрин не могла видеть ничего дальше плеч Джей Ар. Другие люди, находившиеся за ее спиной, протискивались вперед в поисках своих детей или их друзей, и Эрин начала ощущать клаустрофобию, чувство загнанности в ловушку.
Коснувшись спины Джей Ар, Эрин прошептала:
– Ты их видишь? Джефф и Мэллори там, внизу?
Джей Ар снова взял ее за руку и осторожно притянул к себе.
Все взгляды были обращены на верхнюю площадку лестницы - как человеческие, так и раскосых глаз, сверкавших из самых темных углов внизу.
– Джефф? Мэллори?
– позвала Эрин, и, как по команде, позади нее прозвучало еще несколько имен...
– Уэйн?
– Джанет?
– Бренда?
– Марк!
– Дэйви?
– Линда!
...хор, который резко нарастал, а затем затихал.