Крестовый перевал
Шрифт:
Покончив с трапезой, внезапно вскочил, нашел одежду и, застегнув на ходу ремень, подбежал к двери.
Упс. Металлическая дверь заперта. Причем заперта на замок, открывающийся с обеих сторон ключом.
Молодой человек бегло и по-деловому осмотрел механизм.
— Цилиндровый штифтовый замок повышенной секретности, под ключ «английского» типа. Неплохо. Очень удобный для взлома замочек. Не требует ни высверливания запирающего механизма, ни бампинга. Это все равно, что наткнуться на лежащий под ковриком ключик, заботливо оставленный хозяевами.
Недолго думая, он вернулся
Ровно три минуты он «прочесывал пины» — поддавливал рычажком и «прыгал» отмычкой вверх-вниз в ключевом пазу.
Готово.
— I like Reset-Reset it, — бубнил Юрка слова любимой хакерской песенки, проворачивая сдавшийся цилиндр.
За дверью тишина. Возле лифта и короткой лесенки до выхода из подъезда — не слышно ни души, ни звука.
Он аккуратно прикрыл дверь в квартиру и с полминуты стоял, прижавшись острыми лопатками к холодному металлу. Вслушивался в каждый звук… Осторожности ему не занимать, да и спешить некуда. Убедившись в безопасности следующего этапа, бесшумно преодолел несколько ступенек и выглянул на улицу.
По тротуару вдоль бесконечной вереницы припаркованных автомобилей шаркала разношенными туфлями сгорбленная старуха, опираясь на трость от лыжной палки. Дальше, на пятачке зеленой травки, резвилась детвора. Слева густые заросли сирени, напрочь закрывающие обзор; справа — прозрачный рядочек кленов, сквозь который просматривалась пустота.
Ткач выскользнул из подъезда и трусцой побежал вдоль дома. Затравленно оглядываясь по сторонам, он жмурился и прикрывал ладонью глаза от пронзительных солнечных лучей — за несколько суток затворничества глаза отвыкли от дневного света.
Куда же бежать? Вначале до угла многоэтажного дома, а там разберется.
Вообще-то, в планах было совершить вылазку до ближайшего салона сотовых телефонов. Волков ведь обещал позаботиться о связи, но после службы не успевает выполнить обещание. Сказал, по дороге домой сил хватает на только зайти в магазин и купить водки с закуской. Юрка поверил — вид у него действительно усталый, измученный, поэтому и решил прошвырнуться по округе самостоятельно.
Он сбавил темп, перешел на шаг. В зеленом райончике все спокойно: тут и там визжали дети, по асфальтовым аллейкам степенно гуляли юные мамаши с колясками, куда-то спешили вездесущие пенсионеры…
Ничего подозрительного.
Ткач не знал, куда направиться. В район станции метро «Войковская» они приехали с Анатолием поздней ночью; где и какие здесь магазины — Юрка не знал. Однако приставать с расспросами к прохожим нельзя — лучше вообще не обращать на себя внимания. Вдруг его фото уже показали по новостным телеканалам, а сам он объявлен во всероссийский розыск?…
За цепочкой многоэтажных домов кипела бойкая жизнь: мчались потоки машин, проходили прохожие…
— Ленинградка, — узнал молодой человек.
Он сделал несколько шагов в сторону
Из-за длинной многоэтажки на ту же аллею медленно поворачивает «Audi TT». «Шоколадка с бронзовым отливом», как окрестил ее масть Базылев…
Глава третья
Следующим утром я отправляюсь на Сенной рынок. Только в россыпи тамошних ларьков мне нужно отыскать аккумулятор или зарядное устройство к найденному у Юрки старому сотовому телефону.
Погодка радует ярким солнцем, ласковым ветерком с Волги. Прикупив банку пива, неспешно обхожу лотки и ларьки с разнообразным хламом.
— Нет, — качает головой один торгаш.
— Не найдешь — этот аппарат из прошлого века, — «обнадеживает» другой.
Третий — верткий рыжий мужичок — посмеивается:
— Аккумуляторы к таким «утюгам» в последний раз встречались лет пять-шесть назад.
— А что посоветуешь? — теряю терпение. — Позарез нужно реанимировать записную книжку.
— Пройдись дальним рядом. Там сидят старики и торгуют похожим раритетом, — советует он, поскоблив пятерней затылок. И вслед добавляет: — Не найдешь — возвращайся. Покумекаем…
Дальний ряд напоминает музейные экспозиции: инструменты и радиодетали, провода и приемники, древние телефонные аппараты и грампластинки… Иногда встречаются и предки сотовых телефонов. Возле таких прилавков я останавливаюсь, завожу разговор с продавцами, показываю свой «экспонат»… Бесполезно. Знающий народец к моей проблеме относится с пониманием, но помочь не берется.
Покончив с «музеем», возвращаюсь к рыжему мужику.
Покрутив в руках аппарат, тот деловито интересуется:
— Как быстро его нужно оживить?
— Чем скорее — тем лучше.
— Завтра утром подходи. Но поимей на вид: за срочность у меня двойной тариф.
— Сколько?
— Полторы штуки.
— Рублей?
— Ну, не долларов же! — шумит рыжий. — Мы, чай, в России проживаем, а не в Московском царстве-государстве.
— Договорились.
— Только поимей на вид… — опять скоблит он клешней затылок, — питание за полторы штуки я твоей антикварной трубе сварганю. Но ежли она не заработает по причине скончавшихся микросхем — я не виноват и плату все одно взыщу. На такой расклад согласный?
— Куда ж деваться? — смеюсь и пожимаю грубоватую ладонь.
Минули еще одни бездарно прожитые отпускные сутки. Вместо ночных, сексуальных утех с какой-нибудь красоткой сплю в одиночестве на узком неудобном диване. Вместо горизонтального положения на волжском пляже опять тащусь в сторону рынка под названием «Сенной». Правда, есть одно смягчающее обстоятельство или, скорее, утешение: сегодня впервые за время моего отпуска небо над Саратовом потемнело, солнца не видать; с самого утра моросит мелкий дождь, и налетают порывы прохладного ветра. Шлепаю по лужам и походя вспоминаю последнюю встречу с Серафимой. Точнее, ее окончание — чаепитие на крохотной кухне…