Крестовый поход
Шрифт:
— Мы проверим, — с угрозой в голосе пообещал Азаров.
— Информация достоверна, командор, — неожиданно раздался голос Хока. До меня только теперь дошло, что он не принимал участия в обсуждении, а сидел в стороне и о чём-то думал, рассеянно прислушиваясь к разговору. Теперь он поднялся и подошёл ко мне. — Это очень важная информация. Мы продолжим анализировать её здесь, поговорим с Оршаниным.
— Немедленно возвращайтесь на станцию! — приказал Азаров. — Оршанина передать сотруднику Звёздной инспекции. Возможно, ваше заключение о его состоянии и верно, но он обладает сведениями о базе Псов войны.
— Я возражаю, —
— Что? — изумленно переспросил Азаров.
— Я настаиваю, чтоб вы сначала изучили все три отчёта, и только потом принимали решение о передаче Оршанина инспекции, — твёрдо произнёс Хок.
Азаров перевёл взгляд на меня.
— Это необычная информация, командор, — произнесла я. — Слишком необычная, чтоб принимать решение, не учитывая последствия. Я тоже настаиваю на том, чтоб вы предварительно изучили отчёты.
Азаров какое-то время, прищурившись, смотрел на меня.
— А где сам Оршанин?
— В медотсеке.
— Что с ним?
— Всё в отчёте доктора Дакосты.
— Ладно, — неожиданно согласился Азаров. И тут я поняла, что он сильно заинтригован нашим поведением. Вероятно, ему пришло в голову, что мы можем быть правы, а правое дело он всегда готов поддержать, даже если ради этого придётся идти с голыми руками на танки. — Давайте ваши отчёты. В скачок не уходить, связь держать в полной готовности к установлению чёткого канала. Оршанина предупредите, что с ним хотят говорить его родители, брат, сотрудник Звёздной инспекции и начальник школы, в которой он учился.
— Он будет говорить со всеми, — пообещала я. — Капитан, передавайте отчёты.
— Передаю, — раздался голос Вербицкого.
Азаров опустил глаза, явно глядя на нижний экран над своим пультом.
— Подтверждаю получение трёх файлов, — кивнул он. — Хорошая работа, капитан. Будьте готовы возобновить и удерживать канал связи.
— Всегда готов, командор, — отозвался Антон.
— Не прощаюсь, — произнёс Азаров, и на экране его сменил стоящий на дюзах странный звездолёт.
В отсеке снова стало тихо. Все смотрели на Хока, а он опустил голову и снова направился к дивану.
— Может, объяснитесь, старпом? — поинтересовался Дакоста. — Откуда такая уверенность, что информация достоверна?
— Позже, — отрезал он и снова сел.
Мальтиец нетерпеливо взглянул на меня.
— Давайте дождёмся МакЛарена и Оршанина, — проговорила я, понимая, что моему другу нужен тайм-аут.
— Свяжитесь с доктором, — не унимался Дакоста. — Может, он не видел его отчёта и не получил сообщение.
Вздохнув, я нажала кнопку связи на пульте. Джулиан тут же появился на экране. Оказалось, что он стоит перед пультом и просматривает показания приборов.
— Вы закончили? — спросила я.
— Да, — кивнул он. — Всё в полном порядке. Коленный сустав восстановлен, позвоночник — тоже. Модулятор поставили на то же место, где было взрывное устройство, так что даже отверстия от проводников в костной ткани пригодились. Но больше всего меня радует его психическое состояние.
— Ты о чём? — уточнила я.
Он усмехнулся.
— Заводной парень. С ним, оказывается, не скучно.
— Док! — раздался откуда-то голос Оршанина.
Джулиан кивнул в сторону.
— Что?
— А я где-то читал, что для восстановления крови полезно красное вино. Мне положено?
— Спасибо, что напомнил. Будешь
— Облом, — Оршанин появился на экране и увидел меня. Поспешно застегнув молнию на куртке, он вытянулся по стойке смирно. — Командир.
— Оба ко мне, — скомандовала я и выключила связь.
Они появились через пару минут. Судя по их лицам, им действительно было весело. Впрочем, войдя, Оршанин постарался придать лицу серьёзное выражение. Джулиан, как обычно, не стал напрягаться по этому поводу.
— Всем привет. Почему такие суровые лица?
— Вы видели его отчёт? — спросил Дакоста.
— Нет, но он мне всё вкратце рассказал. Если вас интересует, что я об этом думаю, то я отвечу: почему бы и нет? Если в двадцать втором веке создали новый рыцарский орден, то почему какой-нибудь старый не может шататься среди звёзд? Люди не меняются, меняются обстоятельства.
— Вы мне не верите? — спросил Оршанин. — Я понимаю. Я сам бы не поверил, что такое возможно, но я это всё видел и слышал.
— Давай ещё раз, по порядку, — раздался голос Хока.
— Ладно, — Кирилл пожал плечами. — Меня доставили на этот звездолёт на челноке. Я видел его со стороны, когда мы подлетали, и поскольку, эта махина выглядела слегка странно, я очень хорошо её запомнил. Внутри было довольно мрачно, в дизайне преобладает готика с примесью неоготики. В трюме встретили несколько ребят в кольчугах и белых плащах, на которых был нашит темно-синий восьмиконечный крест. Не мальтийский, а обычный прямой крест, совмещенный с косым, андреевским. Они отвели меня наверх, в высокий полукруглый зал, окружённый разбитыми колоннами из песчаника. Между колоннами — несколько статуй святого в латах. Я такого не знаю. У него на груди, прямо на кирасе роза, в руках — меч. В конце зала — каменная резная кафедра из готического собора. Возле этой кафедры — каменное кресло, на котором сидел тот, кто называл себя графом Клермоном. Его ментография есть в отчёте.
— Покажи, — Хок поднялся и подошёл ближе.
Оршанин нагнулся над столом. Я придвинула ему запасную клавиатуру, и он быстро нашёл нужный портрет. С экрана на нас взглянул крупный мужчина с короткими седыми волосами, в блестящих латах. На груди у него поблескивала цепь с круглым медальоном, в который был вписан восьмиконечный крест. У него был широкий лоб и маленькие умные глаза. Короткая борода завершала облик старого вояки.
— Он особо со мной не разговаривал, — проговорил Оршанин. — Я ему не интересен. Он просто показал мне снимок баркентины и старпома. Сказал, что его нужно убить. Подготовка проведена. Десять дней мне нельзя есть, последние три дня — пить. Потом мне вколют какой-то препарат, после которого я впаду в кому, но в нужный момент восстановлюсь и очнусь. Скорее всего, это произойдёт в медотсеке. Если повезёт, и рядом никого не будет, мне нужно пробраться к компьютеру, установить местонахождение объекта и уничтожить его. Если не повезёт — придётся убить врача. Количество жертв не имеет значения, главное, чтоб среди них был объект. Я заверил, что понял, и ушёл. В течение десяти дней я шатался по звездолёту. На меня никто не обращал внимания. А я ходил, смотрел и слушал. У меня часто появлялось ощущение, что я брежу, и от голода тоже. Впрочем, я особо не удивлялся. В конечном итоге, это всё было не моим делом. Как говорится, всяк по-своему с ума сходит.