Кресты у дороги
Шрифт:
Вот ввели мать, и при виде наручников сердце Дэнс облилось кровью. Комбинезон на Иди Дэнс не надели, однако прическа — всегда аккуратная и безупречная — растрепалась. С матери сняли самодельное ожерелье, обручальное кольцо и кольцо, подаренное отцом на помолвку. Глаза у Иди покраснели.
Некоторые адвокаты внешним видом не слишком-то отличались от клиентов, и только защитник Иди Дэнс приехал в костюме, пошитом на заказ. Джордж Шиди, юрист с двадцатилетним стажем, имел пышную седую шевелюру, широкие плечи и говорил густым басом,
Коротко переговорив по телефону с Шиди, Дэнс отзвонилась Майклу О’Нилу — напарник ушам своим не поверил, — а после окружному прокурору Алонцо Сэнди Сэндовалу.
— Сам только что узнал, Кэтрин, — злобно проговорил Сэнди. — Прямо скажу: мы поручили расследовать убийство Миллара офису шерифа, но понятия не имели, что за тем же приехал и Харпер. Публично арестовать врача… — горько произнес прокурор. — Непростительно! Если бы генпрокурор настоял на аресте твоей матери, я попросил бы Иди сдаться добровольно. И приехать к нам с тобой.
Сэндовалу Дэнс верила. Они вместе проработали много лет и отправили за решетку немало преступников — отчасти благодаря взаимному доверию.
— Жаль, Кэтрин. Наш округ больше не ведет это дело, оно в руках Харпера и Сакраменто.
Поблагодарив Сэнди, Дэнс нажала «отбой». Ладно хоть есть возможность ускорить слушание о залоге. По закону штата, магистрат сам решает, когда провести слушание, и кое-где — в Риверсайде или Лос-Анджелесе — люди порой дожидаются его в камере часов по двенадцать. Иди Дэнс обвиняют в убийстве, и магистрат вполне может передать вопрос на усмотрение судьи. И ждать придется несколько дней.
Дверь в коридор все открывалась и открывалась — в помещение входили представители прессы с бейджами на шейных ленточках. Камеры им пронести не позволили, зато разрешили взять бумагу и карандаш.
Цирк да и только…
Секретарь назвал имя:
— Эдит Барбара Дэнс.
Угрюмая, с покрасневшими глазами и все еще в наручниках, мать Дэнс поднялась. С одной стороны от нее встал Шиди, с другой — конвоир. Магистрат сообщил, что в данный момент рассматривается вопрос исключительно о залоге — все заявления надлежит подавать на процессе. Дэнс нисколько не удивилась, когда Харпер попросил не выпускать Иди под залог. Отец остолбенел; судя по словам Харпера, его жена — сестра смерти, готовая убить еще нескольких пациентов и после скрыться в Канаде.
Стюарт чуть не задохнулся от возмущения.
— Тише, пап, тише, — прошептала Дэнс. — Прокуроры иначе о людях не отзываются.
Ну вот, отца успокаивает, а у самой сердце кровью обливается.
Джордж Шиди, изложив свою позицию по пунктам, попросил отпустить Иди: в конце концов, она не последний человек в городе, и репутация у нее располагает к доверию.
От магистрата — шустрого латиноамериканца, знакомого Дэнс, — исходили волны сильного напряжения. Эмоции легко читались в позе чиновника и выражении лица. Он не хотел предавать Дэнс,
Споры продолжились.
Агент Дэнс невольно стала вспоминать смерть Хуана Миллара, сопоставляя факты и обстоятельства. Кто приходил навещать Миллара? Как именно его умертвили? Где в момент смерти офицера была мать?
Вынырнув из раздумий, Дэнс заметила, что мать смотрит на нее. Дэнс слабо улыбнулась, однако Иди не ответила на улыбку. Безо всяких эмоций она вновь повернулась к Шиди.
В конце концов магистрат нашел компромисс: назначил залог в полмиллиона долларов. С одной стороны, такая сумма типична для дел об убийствах, с другой — не слишком обременительна. Иди и Стюарт небогаты, однако домом владеют на полных правах — он в Кармеле, недалеко от пляжа, и стоить должен миллиона два. Можно оставить в качестве залога его.
Харпер воспринял проигрыш стоически. Не улыбаясь, расслабленный, он хранил гордую осанку. Полным отсутствием напряжения он напоминал одного убийцу из Лос-Анджелеса, Джона Доу. Дэнс никак не могла прочесть: правду говорит преступник или врет. Дело в том, что если человек хорошо владеет собой и не волнуется из-за вранья во имя цели, то и признаков стресса не выдает. Таков и Роберт Харпер.
Иди увели из зала обратно в камеру, а Стюарт направился к секретарю — договориться насчет залога.
Застегнув пиджак, Харпер — с каменным лицом — пошел на выход, но Дэнс перехватила его.
— Зачем вы так поступаете?
Харпер молча и спокойно посмотрел на агента.
— Вы же могли оставить дело окружному прокурору, — продолжила Дэнс. — Так ведь нет, приехали из Сан-Франциско. Что вы задумали?
Дэнс говорила достаточно громко, чтобы репортеры все расслышали.
— Мне не положено обсуждать с вами детали, — ровным голосом ответил Харпер.
— Почему моя мать?
— Мне нечего добавить к сказанному.
Харпер вышел в коридор, затем на крыльцо, к прессе, которой ему было что рассказать.
Дэнс опустилась на жесткую скамью и стала дожидаться отца с матерью.
Минут через десять к ней подошли Джордж Шиди и Стюарт Дэнс.
— Как дела? — спросила Дэнс.
— Договорились, — пустым голосом ответил отец.
— Когда выпустят маму?
Стюарт посмотрел на Шиди, и тот сказал:
— Минут через десять, может, и того меньше.
— Спасибо вам. — Стюарт пожал адвокату руку.
Дэнс кивнула в знак благодарности, а Шиди сказал, что немедленно возвращается в офис, где начнет прорабатывать линию защиты.
Когда он ушел, Дэнс спросила у отца:
— Что вынесли из дома?
— Не знаю. Соседи говорят, что полиция больше всего копалась в гараже. Давай скорей уйдем, не нравится мне здесь.
Они вышли в коридор, и тут же к ним приблизилось несколько репортеров.