Крейсер «Суворов»
Шрифт:
– «Большой сбор!»
– Поужинали… – чертыхнулся Вадим.
Все обреченно пошли на ют. Подразделения выстроились вдоль бортов в линию: впереди молодые матросы, за ними «годки», поплевывающие за борт. С правого шкафута спустился командир корабля капитан первого ранга Дынин. Он подошел к старшему помощнику, капитану третьего ранга Хайлюку, взял из его рук мегафон, усиливающий громкость голоса.
Моряки не часто видели и слышали своего «папу». Повседневной жизнью корабля тот руководит через старпома, который летает по всем палубам, надстройкам и помещениями, заставляя подразделения и механизмы исполнять то, что они обязаны исполнять. Командир корабля тем временем
Многим матросам кажется, что командир корабля – такой добрячок, к которому по случаю можно прийти пожаловаться. Однако члены экипажа порой даже не задумываются над тем, что Дынин – сам бывший старпом. Чтобы стать командиром корабля, «добрым папой», нужно сначала несколько лет отслужить старшим помощником – «злой собакой». Тем не менее, матросам, живущим в суровых условиях, нужно верить во что-то светлое. Поэтому они с особенным теплом относятся к своему командиру корабля, которого видят редко. Если «папа» появляется на построении, значит, происходит что-то очень важное. Все замерли, глядя на Дынина.
Щелкнув кнопкой мегафона, командир корабля обратился к экипажу:
– Наш корабль принимает участие в учениях флота. Отрабатывается задача поиска вражеских кораблей и скрытного выхода на обозначенные позиции. Весь Тихоокеанский флот будет искать «Суворов». Наша же задача обратная – не дать себя обнаружить и выйти незамеченными к Советской гавани, где продолжится боевая подготовка корабля.
Услышав эти слова, все офицеры, мичманы и матросы оживились, радостно запереглядывались. Еще бы: никакого завода и консервации – идут в море, на учения…
Дынин тем временем продолжил:
– Как вы понимаете, задача у нас очень сложная. Крейсер – не шлюпка: с помощью современных надводных и подводных электронных средств, с привлечением авиационной и космической разведки его не так уж сложно обнаружить. Но… – командир сделал паузу и улыбнулся, – мы пойдем на хитрость. Как только стемнеет, корабль резко изменит курс. Мы выйдем на традиционный морской путь гражданских судов, уберем затемнители из иллюминаторов в кубриках и каютах, включим на палубе свет и музыку, пойдем обычной для гражданского судна скоростью. Ночью нас, скорее всего, примут за круизный корабль и просто не обратят внимания. Чтобы спрятаться, порой надо быть на виду… Разойтись! Команде ужинать!
Все в приподнятом настроении, обсуждая новость, разошлись с юта по кубрикам и каютам. Матросы, как и положено, передвигались по левому борту, офицеры – по правому.
Пасько усмехнулся:
– В какой раз замечаю: толковый у нас командир. Далеко пойдет.
Старик показал пальцем вверх:
– Говорят, в академию собирается.
– Лишь бы штабного взамен не прислали.
– Да, уж, – снова усмехнулся Пасько, – помнишь, как предыдущий в Совгавани швартовался? Бросил якоря через всю бухту у самого города, и к стенке в Бяудэ встать не смог – цепи не хватило. На глазах у города и всех поселков по берегу перешвартовывались. Не командир крейсера был, а позорище Военно-морского флота!..
Белаш чуть притормозил и вгляделся в удаляющиеся по другому борту спины офицеров. Морозова среди них не было. Никому не подчиняющийся на корабле особист, конечно, может себе позволить
– Комсомолец? Поможем в партию вступить… Комсомолец? Поможем в партию вступить…
Вадим покачал головой. Ведь он же мог избежать встречи с Морозовым. Мог вообще не попасть на военную службу. Сейчас бы уже окончил в родном Красноярске геодезический техникум, из которого в армию не призывают. Работал бы, возвращался спокойно вечером домой, садился ужинать вместе с родителями и сестренкой. Отец рассказывал бы о том, как прошел его день на станкостроительном заводе, где он был не последним человеком – мастером токарей:
– Наряды сегодня закрывал. Хорошие деньги в этом месяце мои орлы получат…
Мать – младший инспектор отдела технического контроля, как всегда жаловалось бы на качество работ:
– Брак опять гоним. С военным заказчиком только уладили, а тут еще и экспортную продукцию пришлось заворачивать на разбраковку. Только для внутренних «покупателей» и удалось партию протолкнуть. Даже не знаю, как наш начальник сбыта с заказчиком договаривался, чуть ли не половина продукции – брак… Такая безответственность, такая безответственность… Каждый день брак гоним, чтобы повышенные обязательства выполнить. Мы-то, конечно, получим по итогам года и грамоту, и, наверняка, премию, а вот заказчики комплектующих будут нас на чем свет костерить за бракованную продукцию, мне выговаривать: «Ах, Галина Ивановна, что ж вы нам отгрузили»… Капиталисты так, наверное, не работают, небось, каждую копеечку берегут. А у нас столько материала в стружку, в лом уходят, брака сколько на свалку вывозим…
Отец, спина которого ссутулилась от продолжительной работы за станком, начнет распрямляться, возражать:
– Дорогая моя, Галина Ивановна, ну, не все у нас бракоделы. Мои ребята, как и положено, в точных допусках работают. Я сам все проверяю…
Мать вздохнет:
– Ну, разве что только твои и не бракоделы…
Отец ее подбодрит, качнув головой в сторону сестры:
– Не расстраивайся: Лилька институт окончит, станет инженерно-техническим работником, и враз порядок на заводе наведет. Да, Лилия Петровна, будешь «итээршей» за сто сорок рэ на работе пластаться?
Сестренка, услышав это, разулыбается, тряхнет косичками, которые все грозится остричь и заменить их на «Сассун», как у французской певицы Мирей Матье:
– Деньги в жизни не главное. А порядок-то уж я наведу, поверьте. Ничего с завода не утащите. Несуны… Плохо государство с вами борется!
И следом заулыбаются все за столом, отец немного виновато опустит глаза, спрячет под стол свои руки со шрамами от горячей стружки. Да, приносит он с завода то карман болтов с гайками, то баночку краски, то моток проволоки, накрутив ее на себя под широким пальто. Выкладывает дома добычу и оправдывается:
– Так ведь в магазинах хозяйственных на полках – пусто, ничего нет. Все несут: кто для квартиры, кто для дачи – кому сколько совесть позволяет. Кто только болты в карманах или проволоку на себе, а кто и на машине под стружкой целые заборы или секции для дачных стен вывозит…
Вадим вздохнул, представив себе за столом всех своих родных: мать, отца, сестру Лиличку. Надолго они засидятся сегодня после ужина: будут разговаривать, спорить… Без него. Мог бы и он быть с ними, но не долго продержался в геодезическом техникуме. Потому что после школы пошел туда не по большому желанию, а просто за компанию с Федором – другом детства. Тот рассказывал, как интересно и полезно для страны делать карты: геологические, строительные.