Криабал. Тьма у ворот
Шрифт:
– Мне вспоминаются легенды о Белом Криабале, - неспешно говорил Дрекозиус, отхлебывая горячую сыть. – Я ведь немного почитывал литературу на эту тему, когда начал видеть вещие сны. Было любопытно узнать, с чем же таким я имею дело – да и кому бы на моем месте не было?
– И чё там за легенды, тля? – хмыкнул Плацента.
– Да ничего интересного, - ответила Джиданна. – Белый Криабал пропал в незапамятные времена, еще при Колдующем Императоре. Я тоже слышала краем уха. Его многие искали, но так и не нашли. Ходили слухи, что его стережет Оледенелый.
– А это чё
– Ужасное ледяное чудовище. Громадный Всерушитель-хримтурс или что-то вроде того. Из изначальных, типа Таштарагиса.
– На самом деле это только одна легенда из множества, дочь моя, - мягко уточнил Дрекозиус. – Белый Криабал – это настоящее сонмище слухов. Лично я знаком ни много ни мало, а с восемью легендами на его счет – и они поразительно различны. По одной легенде он где-то в недрах земли и его стережет древний дракон. По другой – в могильном кургане под охраной свирепого драуга. По третьей – в сокровищнице самого Бельзедора и опутан темными чарами. Но судя по тому, что он где-то здесь, в Хумугишише, рядом с Южным полюсом... полагаю, это все-таки Оледенелый.
Мектиг в разговоре не участвовал. Его взгляд становился все более тоскливым. Плацента первым заметил, что дармагу не по себе, и ехидно спросил:
– Ты чё как ежа рожаешь, льдоголовый? Гнома хочешь сделать?
– Да, - выдавил Мектиг.
– И чё ты тут сидишь, тля? – сплюнул полугоблин. – Отойди от меня подальше, тля, да делай его.
– Не могу, - ответил дармаг. – Негде.
– Негде?.. Негде?! Тля, ты окирел, деревянно-кирпичная стенка?! Отойди на кир, сурака террегкх макнор, и делай где хочешь! Бык тупорылый... тля, это я не про тебя!
Но Мектиг даже не среагировал на оскорбление. Ему смертельно хотелось по большой нужде, но он не видел, где это сделать, чтобы его не увидели.
– Сын мой, мы не станем смотреть, - обещал Дрекозиус, услышав, в чем проблема. – Мы все отвернемся, так что отринь стыд и соверши то, что должно быть совершено.
– Не вы, - угрюмо ответил Мектиг. – Боги. Они увидят.
– И чё?! – изумился Плацента. – Вот ты странный, тля.
– Боги не должны этого видеть, - упрямо поджал губы дармаг.
– Сын мой, но что же, ты считаешь, что боги видят тебя только когда ты под открытым небом? – елейно улыбнулся Дрекозиус. – Отчего ты столь худого о них мнения? Неужели в твоем представлении боги восседают где-то на облаках и смотрят на нас сверху? Неужели ты веришь, что достаточно зайти под крышу, чтобы укрыться от их взора?
– А что, нет?! – заморгал Мектиг.
– Разумеется, нет, сын мой. Спрячься хоть за тысячей стен, завернись хоть в тысячу одежд – от божьего зрака ты не укроешься. Боги видят все.
– Чё, вообще все? – заинтересовался Плацента. – Даже как люди пехаются?
– Ну конечно.
– Тля, хорошо им живется... – позавидовал полугоблин.
Мектиг после этого стал еще более подавленным. Он действительно всю жизнь считал, что боги видят его только когда он под открытым небом. А поскольку лично он не хотел бы смотреть, как справляют нужду другие, то и богов от этого зрелища благородно избавлял.
Но... если они
– Не печалься из-за сущеглупостей, сын мой, - жалостливо сказал Дрекозиус. – Задумайся над тем, что людей и других индивидов в мире миллиарды, а богов всего двадцать шесть. В то время, как ты сидишь в отхожем месте, великое множество других существ занимаются гораздо более интересными делами. Зачем же богам смотреть именно на тебя? И даже если им вдруг захочется увидеть, как кто-то удобряет почву – в конце концов, пути богов неисповедимы, - миллионы индивидов делают это одновременно с тобой, и наверняка многие делают это интереснее.
Мектиг нахмурился, осмысливая услышанное. А Плацента восхищенно присвистнул:
– Тля, да ты ярыть мудрый, святоша!
Когда окрыленный новыми знаниями дармаг закончил свои дела, искатели снова двинулись в путь. Отец Дрекозиус окончательно смирился с тем, что ходок из него никудышный, и решил ехать на вехоте. Подстраиваясь к обстановке, демон обратился в собачьи нарты, и жрец улегся на дно, закутавшись в одеяло.
Мерзнущая Джиданна охотно бы присоединилась, но в нартах было тесновато и ей пришлось бы плотно прижаться к Дрекозиусу. Это не так уж и плохо с одной стороны – тепла от толстяка исходит много, - но похотливый жрец наверняка начнет лапать и ерзать.
Джиданна терпеть этого не могла.
А дорога становилась все труднее, все ухабистее. Ветер дул прямо в лицо, обдавая снежной крупой, и светящийся луч экслибриса был уже почти не виден. Ледниковый покров здесь истрескался и приходилось зорко глядеть под ноги. Один неверный шаг – и ухнешь в пропасть.
Еще дальше вздымались скалы. Голый камень, слегка припорошенный инеем. Меж ними струились холодные языки ледников, уходящих еще выше, к громадинам далеких гор.
– Далеко еще? – без передыху гундел Плацента. – Далеко?! Мы когда придем уже, тля?!
– Где-то уже совсем близко должно быть, - ответила Джиданна, близоруко щурясь. Она не успевала протирать очки – так быстро залеплял их снег. – Вон там что такое блестит?
– Золото, - равнодушно ответил Мектиг. – Жила.
– Золотая жила?! – аж подпрыгнул Плацента. – Где, тля, где?!
То действительно оказалась жила. Много лет назад часть скалы рухнула, обнажив месторождение золотоносной руды. Сквозь кварц струились тоненькие желтые прожилки, местами распухавшие почти до толщины пальца.
– Тля, да это же окиреть какое богатство!.. – принялся грызть ногти полугоблин. – Деньжищ-то, деньжищ! Ар аиба хуилилосоосохосоо!..
– Некогда, - мрачно произнес Мектиг. – И нечем.
Плацента только горестно простонал. Даже он прекрасно понимал, что здесь эта находка – как насмешка богов. Как, чем разрабатывать месторождение в этом царстве тьмы и мороза? Да и времени сейчас на это нет совсем.
И инструментов нет. Разве что топор Мектига.
Но хотя бы императорская белка Джиданны снова нажралась до одури. Глядя на это пиршество, Дрекозиус даже задумался – а куда в самом деле деваются металлы, что она ест? Удивительный все-таки зверек, прямо-таки воплощенное волшебство.