Крид: И боги падут
Шрифт:
Когда видения прекратились, Виктор тяжело вздохнул.
— Я верю тебе, — сказал он, возвращая яблоко Кратосу. — Но что мы можем сделать против возрождающихся богов?
Кратос улыбнулся, и в его улыбке Крид увидел отражение своей собственной решимости.
— Вместе, Виктор Крид, мы сможем сделать то, что не удалось поодиночке. Мы остановим их раз и навсегда.
Крид задумался. Он вспомнил о своей жизни в Стамбуле, о своих обязанностях перед империей, о друзьях, которых он обрел. Но он также помнил о своем долге перед миром, о клятве, которую дал самому
— «Dogru soyleyeni dokuz koyden kovarlar», — пробормотал Крид, вспоминая слова Чандарлы-паши. — Того, кто говорит правду, изгоняют из девяти деревень. Но иногда правда важнее всего остального.
Он посмотрел Кратосу в глаза.
— Я с тобой. Но сначала я должен вернуться в Стамбул. Я не могу просто исчезнуть, не объяснив ничего султану и моим друзьям.
Кратос кивнул.
— Я понимаю. Но помни, времени у нас мало. Боги не будут ждать.
— «Acele ise seytan kar?s?r», — сказал Крид. — В спешное дело вмешивается шайтан. Мы должны действовать быстро, но осмотрительно.
С этими словами Виктор повернулся и пошел обратно в лагерь, чтобы подготовить своих людей к возвращению в Стамбул. Он знал, что впереди его ждут трудные решения и опасные приключения. Но он также знал, что это его судьба, от которой он не может и не хочет убежать.
Путь обратно в Стамбул был быстрым и напряженным. Крид гнал свой отряд, зная, что каждая минута на счету. Он размышлял о том, как объяснит ситуацию султану и Чандарлы-паше, как убедит их в необходимости своего ухода.
Когда они наконец достигли ворот Стамбула, Виктор почувствовал странное смешение чувств: радость от возвращения домой и тревогу от предстоящего разговора.
Чандарлы-паша встретил его у входа во дворец.
— Виктор, — сказал визирь с улыбкой. — «Gozden ?rak olan gonulden de ?rak olur». С глаз долой — из сердца вон. Но, кажется, это не про тебя. Мы скучали по твоим мудрым советам.
Крид кивнул, чувствуя укол вины.
— Паша, мне нужно поговорить с тобой и султаном. Немедленно.
Чандарлы-паша, заметив серьезность в глазах Виктора, кивнул и повел его в тронный зал, где их ждал султан Мехмед.
Следующий час Крид провел, рассказывая о своем путешествии, о встрече с Кратосом и о надвигающейся угрозе. Султан и визирь слушали внимательно, не перебивая.
Когда Виктор закончил свой рассказ, в зале воцарилась тишина. Наконец, Мехмед заговорил:
— Виктор, друг мой, ты понимаешь, что просишь? Ты хочешь оставить свой пост, свои обязанности перед империей, чтобы снова сражаться с богами?
Крид кивнул.
— Я понимаю, мой султан. Но если мы не остановим богов сейчас, не будет ни империи, ни мира, который мы знаем.
Чандарлы-паша погладил бороду, задумчиво глядя на Крида.
— «Ak?l ak?ldan ustundur», — сказал он. — Один ум хорош, а два лучше. Возможно, есть способ помочь тебе в твоей миссии и одновременно защитить интересы империи.
Виктор вопросительно посмотрел на визиря.
— Что ты предлагаешь, паша?
— Мы можем объявить, что отправляем тебя с секретной дипломатической миссией, — сказал Чандарлы-паша. —
Султан Мехмед кивнул, соглашаясь с предложением визиря.
— Это мудрое решение. Но помни, Виктор, «Emanete h?yanet olmaz». Нельзя предавать доверие. Мы рассчитываем, что ты вернешься к нам, когда твоя миссия будет выполнена.
Крид почувствовал, как волна благодарности захлестнула его.
— Спасибо, мой султан, паша. Я не подведу вас.
— «Yolun ac?k olsun», — сказал Чандарлы-паша. — Пусть твой путь будет открыт. Но помни, Виктор, «Dost kara gunde belli olur». Друг познаётся в беде!
Визирь загадочно улыбнулся, и его глаза на какую-то долю секунды сверкнули шартрезом.
Солнце, ослепительно-белое, отражалось в голубых глазах Крида. Его белокурые волосы, словно выточенные из солнечного света, развевались на ветру. Он стоял на краю обрыва, вглядываясь в безбрежную синеву Эгейского моря. Красота природы не находила отклика в его душе, заполненной тяжёлым предчувствием. Он ждал. Ждал Кратоса.
Спустя несколько часов, из зарослей дикого мирта, вышел Кратос. Он был моложе, чем Крид помнил его с рассказов, но в его глазах плескалась та же ненависть, тот же неукротимый огонь мести. Рядом с ним, словно тень, шёл огромный волк с шерстью цвета угольной пыли и глазами, сверкающими агатовым блеском. За ними следовали другие — юные, но уже опытные в смертоубийстве, дети богов, с кинжалами и мечами, пропитанными темной магией.
Кратос остановился на некотором расстоянии, его лицо оставалось непроницаемым. В руке он держал яблоко. Яблоко Эриды.
— Крид, — голос Кратоса прозвучал низко, словно рокот приближающегося шторма. — Мы долго ждали этой встречи.
Крид не ответил, его взгляд был прикован к яблоку. Он чувствовал, что-то не так. Воздух вокруг гудел от невидимой энергии, от предвкушения смертельной схватки.
Кратос с видимым удовольствием откусил от яблока. Хруст был громким, резким, подчёркивающим наступившую тишину. Он жевал неторопливо, наслаждаясь моментом, наслаждаясь удивлением в глазах Крида.
— Подделка, — пробормотал Кратос, выплюнув огрызок на пыльную землю. — Но достаточно убедительная, чтобы заманить тебя в ловушку. Ты убил моего отца, Крид. И теперь ты заплатишь за это.
В этот момент, дети богов бросились на Крида. Мечи взвились, кинжалы сверкнули, пронзая воздух. Крид парировал удары, его движения были быстрыми, точными, словно вспышки молнии. Но их было слишком много.
Внезапно, из Крида хлынула темная энергия, окутывая его, превращая его в существо из тьмы и света. Его глаза засияли ледяным голубым светом, его волосы встали дыбом, словно охваченные пламенем. Это была сила, запретная, ужасающая, сила, которой он сам не до конца владел.
Первого ребенка бога поразила тёмная молния — не просто удар, а проклятие, которое прожгло его плоть, душу, испепелило до основания. Остальные остановились, охваченные ужасом, перед неконтролируемой мощью Крида.