Крик прошлого
Шрифт:
Мне так холодно. И страшно. Я бреду в незнакомом месте, и вокруг меня кромешная тьма.
Но какой бы страх я ни испытывала, я понимаю, что должна идти вперед. В этой тьме
скрывается что-то важное. Что-то, ради чего я готова рисковать. Вот только что это?
Резкий крик пробивается сквозь тьму, и я уже не просто бреду, а бегу так быстро, как
никогда. Но крик не становится ближе. Он все так же далеко и одновременно близко. Я не
знаю кричащего. Я впервые слышу этот
должна помочь. Кто бы это ни был, он важен для меня.
– Каталина!
– кричат сотни голосов за моей спиной.
На этот раз я узнаю голоса, но не смею обернуться. Все меняется так быстро, что я даже не
до конца осознаю, что именно делаю. Всего мгновение назад я бежала на помощь кому-то, а
теперь убегаю, сама моля о помощи.
– Каталина!
– повторяют голоса за моей спиной. Они так близко. Слишком близко.
– Каталина
Ботрайт!
Я чувствую их прикосновения на своей спине, ключицах, плечах… Тьму пронзает новая
волна дикого крика, но теперь я понимаю, кому он принадлежит. Мне не нужно искать кого-
то во тьме.
Кричу я сама.
– Ей становится хуже!
– резко говорит кто-то, не принадлежащий той тьме, в которой я
оказалась.
– Нужна новая доза снотворного. Быстрее!
– Нет!
– кричу я.
– Хватит!
Что-то резко выдергивает меня из тьмы, и на секунду меня ослепляет яркий свет. Спустя
секунду я вижу очертания людей в белых халатах. Чувствую на своих запястьях и
щиколотках кожаные ремни. Они приковали меня к больничной койке. Что им от меня
нужно?
– Сестра, быстрее!
– рявкает доктор Оливер, и спустя секунду в его руках появляется большой
шприц с какой-то желтоватой жидкостью.
Паника от осознания того, что они снова вгонят меня во тьму, затмевает все другие чувства.
Ничего больше нет, кроме одного животного инстинкта самосохранения. Я пытаюсь
вырваться из своих оков, но они слишком крепки. Мне кажется, что кто-то заставил стрелки
часов двигаться в сотни раз медленнее. Я вижу, как медленно к моей руке приближается
острая игла с чертовой отравой. Нет. Я не позволю этого. Не сегодня.
– Я сказала хватит!
– резко закричала я, и вместе с моим криком произошло что-то, чего никто
из присутствующих не ожидал. Даже я сама.
Лампы, которые были направлены прямо мне в лицо, неожиданно взорвались, накрыв всех
градом осколков. Одно-единственное окошко, которое было в этой затхлой палате,
превратилось в пыль, и теперь лишь решетки стояли на пути прохладного ночного ветра.
Жесткие ремни разорвались под моим натиском, и вот он — крохотный шанс выбраться.
В
была прокаженной, и я поспешила слезть с высокой койки, к которой меня приковали. Вот
только мои ноги отказывались повиноваться, и я тут же упала на четвереньки. Острые
осколки впивались в ладони и колени, но я проигнорировала боль и поднялась на ноги, цепляясь пальцами за края койки. В этот же момент санитары пришли в себя и набросились
на меня, но я была быстрой и проворной, несмотря на наркотики, которые все еще текли в
моих венах. Наверное, все дело было в мощном выбросе адреналина.
Медсестры и доктор Оливер ретировались. То ли за подмогой, то ли потому, что просто
испугались. Так или иначе, я осталась наедине с двумя высоченными амбалами в белой
больничной форме. Они напали на меня, но я снова увернулась. Мое тело взяло контроль над
мозгом, обещая, что сможет во всем разобраться само. Я решила довериться собственным
инстинктам, отключив какие бы то ни было мысли.
Здоровенная ручища замахнулась для того, чтобы врезать мне, но я перехватила ее.
Несколько точных движений, и вот я слышу злобное ругательство, вой от боли и хруст
костей. Просто музыка для моих ушей. Эти ублюдки получали свое собственное лекарство.
Все еще держа руку одного из санитаров круто вывернутой за его же спиной, я врезала ногой
другому в пах. Удар вышел куда сильнее, чем можно было ожидать, и второй санитар
повалился на пол, хватаясь за самое сокровенное мужское место. Думаю, теперь там был
омлет.
Отталкивая от себя того из ублюдков, чью руку я держала в плену, я резко бросилась к
незапертой двери. Выскочив в холодный коридор, я бросилась к выходу из корпуса,
прекрасно понимая, что у меня нет шансов сбежать. Думать о том, каким образом я разбила
лампочки и стекла в палате, времени не было. Я просто пыталась уйти от санитаров, врачей и
злобных медсестер как можно дальше, хотя и осознавала, что они очень быстро меня
догонят. Я в ловушке, из которой нет выхода.
Из порезов на руках и ногах струилась кровь. В лунном свете, который проносился по
коридорам, поблескивали темные следы. Они найдут меня по этим следам. Я знаю, что
найдут, но продолжаю бежать. Голые ступни едва касаются холодной плитки, которой покрыт
пол. Бежать. Нужно бежать еще быстрее.
Предо мной двустворчатые двери, ведущие в другой корпус. Что это за отделение? Не знаю.
У меня нет времени для того, чтобы разобраться в том, куда я бегу. Не сбавляя скорости, я