Криминальная фантастика (сборник)

Опалова Ила

Лизе было семь лет, когда машина, в которой она с родителями ехала в воскресный день на озеро, попала под выехавший на встречную полосу тяжелый КАМАЗ со спящим водителем за рулем. В больнице, после нескольких сложных операций, девочка узнала, что родители ее погибли.

Лизу взяла к себе бабушка. Старая женщина привыкла обходиться малым, и в отношении внучки считала неразумным тратить деньги на дорогую, с ее точки зрения, одежду. Зачем? Ведь дети растут быстро и не успевают ее износить. Лучше купить апельсины или яблоки, в крайнем случае, морковь.

Когда

Лиза в девять лет пошла в первый класс, она стала объектом жестоких насмешек одноклассников. Оттого, что девочка была старше всех, ее считали тупой. Из-за бедной одежды Лизу называли нищенкой и грязнулей. Девочка хромала и не могла бегать и играть, как все, это казалось одноклассникам противным. И наконец, вместо родителей, у Лизы была старая бабушка, а это было смешно.

Но Лизе нужны были подруги — как ребенку жить без друзей? — и с одной девочкой, живущей по соседству, она, как ей казалось, подружилась. А потом случайно услышала, как эта девочка, для которой Лиза не пожалела бы ничего, в кругу других детей называет ее «хромоногой уродиной».

И Лиза замкнулась. Она ушла в другой мир, где были друзья, которые не могли над ней издеваться; они уводили ее в удивительные дали и делились с нею знаниями, учили добру и благородству. Этими друзьями были книги, они и сделали ее жизнь счастливой и насыщенной.

За год Лиза догнала сверстников и сделалась любимицей учителей, которые не могли нарадоваться на ее прилежание и сообразительность.

Одно угнетало девочку: она не могла танцевать. До страшной аварии Лиза ходила в танцевальную студию, где ее всегда хвалили, после аварии она танцевала лишь во сне.

И вот субботним утром Лизе казалось, что она не просто шагает в новых ботинках, а танцует. В облике девушки засквозила неловкая грация юного существа.

Путь лежал через сквер, который утрами был пустынен. У Лизы было чувство, что она идет по огромной божественной ладони. Посыпанные гравием дорожки и ленты стриженых кустов представлялись ей линиями счастливой судьбы. Девушке, как цветку, хотелось потянуться к солнцу, которое щедрым сердцем пульсировало в лазурном небе, гоня, как кровь, токи живительной энергии к земле. Многолетняя привычка быть незаметной изменила Лизе. Она выпрямилась и даже расцепила заколку, отчего светлые волосы длинным каскадом упали за спину. Ветер сразу пристроился сзади, ласково перебирая пряди и вплетая в них запахи лопающихся бутонов диких яблонь.

Девушка в мыслях уже входила в букинистический магазин, улыбалась всем и здоровалась с Александром Ежовым. Она взглянула на часики, осталось пять минут до одиннадцати, а ей надо было еще пройти до конца аллеи и перейти дорогу. Она опоздала!

Внезапно Лиза почувствовала, как кто-то вцепился ей в плечо, и, потеряв равновесие, стала падать. Но бесцеремонные руки перехватили ее в талии и развернули. И девушка со страхом увидела над собой небритое лицо незнакомого парня, от которого исходил тошнотворный запах табака и пива.

— Пойдем, птенчик, в кустики, поиграем, — с трудом связал он сиплые слова. — Ты будешь мамка, а я папка, — и, икнув,

хихикнул.

— Отпустите меня, пожалуйста, — с ужасом глядя в пустые глаза, прошептала Лиза. — Я прошу вас… отпустите…

— Иди, иди, — скомандовал парень.

Но ее ноги стали ватными, и даже из рук ушла сила, пальцы разжались, и пакет со старой обувью выпал. Лиза стала оседать, тогда мужчина захватил сгибом локтя ее шею и потащил. Она хотела закричать и не смогла: перехваченное горло пересохло, и из него не шло ни звука. Девушка зажмурилась, приготовившись умереть. Неожиданно она услышала тупой звук, захват ослабел, и что-то мешком свалилось ей на ноги. Она открыла глаза. На земле, закрывая собой новые ботинки Лизы, лежал обидчик. Девушка взглянула вверх: над ней стоял Александр, сжимающий двумя руками сверток в плотной бумаге. Он резко рухнул на колени, уронив сверток, и Лизе стало страшно от бледности, залившей его лицо.

— Лавальер, Лавальер, дура, ты дура, за каким чертом ты поперлась в сквер? — запричитал Александр, поворачивая и ощупывая лежащего. — Может, тебе захотелось быть изнасилованной? Что ты наделала, Лавальер? Что я наделал!? — он дрожащими пальцами убрал со своего лба челку и стер рукавом прозрачные капли пота, продолжая бормотать: — Инстинкт защитника — это атавизм. Не в первобытном обществе живем, женщин избыток… — у него тряслись губы, и он умоляюще, как теленок, посмотрел на Лизу. — Что мне делать, Лавальер? Этот поддонок не дышит!

У Лизы от жалости и беспомощности выступили слезы. Она вытянула ноги из-под лежащего тела и встала на колени. Еще несколько минут назад, приготовившись умереть, девушка считала, что ничего страшнее уже не будет, и вот она согласна раз десять погибнуть, только бы не видеть потерянных глаз Александра и не знать, что он несчастен.

— Может быть мне сказать, что это я ударила этого человека? — тихо спросила она, мучаясь чувством невыносимой вины.

— Кто ж тебе поверит? — горько усмехнулся Ежов.

— Тогда я скажу, что на меня напали, кто-то помог, а кто, не знаю… Вы уходите поскорее, а я вызову врача, — робко предложила Лиза.

— А это ход! — Александр оживился.

— Я не понял, что здесь происходит? — услышали они мужской голос и подняли головы.

Рядом стоял милиционер и внимательно смотрел на лежащее тело.

— На меня напал этот мужчина, я позвала на помощь, кто-то… — начала было объяснять покрасневшая до кончиков ушей Лиза, но Ежов не дал ей договорить.

— Я увидел, как этот мерзавец тащит девочку, подбежал и ударил ублюдка.

— Ну, это ты, брат, перестарался, — сказал милиционер, опустившись на корточки. и прижал палец к сонной артерии лежащего. — И чем это ты его долбанул?

Александр потеряно обвел глазами вокруг, на мгновение зацепился за лежащий на земле сверток и сказал:

— Рукой, — и сжал для убедительности кулаки, кувалдами легшие на колени.

— А это что? — подозрительно спросил милиционер, указав на сверток.

— Это девочка уронила, — поспешил сказать Ежов и умоляюще посмотрел в глаза Лизе.