Криминальный симбиоз
Шрифт:
— Смотри не лопни, — сказал Валентин отпивая кофе. — Что мастер Данила, не выходит каменный цветок!?
— К черту! Хотела костер разжечь, да дрова сырые. Надо было вчера нарезать сухих.
— Иди кофе пей, а костер я разведу. Для этого нужна сноровка, — сказал Валентин и сел в шезлонг.
— Ты бы Ваня, не куражился надо мной! Или ты, без завтрака хочешь остаться. Я не могу постоянно на газовой горелке варить, мне тепла хочется!
Валентин открыл машину и вытащил пачку сухого горючего. Со знанием дела он разломил упаковку и достав таблетку, опустился к кучке дров. Положив её под хворост, он чикнул зажигалкой и поднес к таблетке. Довольно быстро огонь в костре занялся, и уже через несколько минут весело потрескивая, побежал по дровам.
— Как ты Ваня, ловок! — Сказала удивленная Наталья. — Ты, прямо супермен какой-то! А я бы дурочка до самого вечера простояла бы раком и все дула бы и дула пока
— Научишься еще! — сухо ответил Валентин, и поставив пустую чашку на столик. — Не бабское это дело огонь добывать. Прикажи и добудем!
— Да, ну ты и загнул! — Сказала Сонька, и засмеялась. Она любила, когда Валентин выпячивал свою грудь, и начинал хвастаться, как бы усиливая свою мужскую значимость. В эти минуты он напоминал одну австралийскую птицу, которая так раздувала под своей шеей мешок, что готова была лопнуть, лишь бы только самка обратила на него внимание. Костер, потрескивая разгорелся. Дым теперь вился в небо, разгоняя назойливых комаров. Сонька, повесила над огнем котелок с водой для приготовления каши. Валентин достал из машины подводное ружье и стал готовиться к первому погружению. Костюм аквалангиста позволял хоть целый день сидеть в воде, не ощущая дискомфорта охлаждения тела. Надев маску, он опустился в воду и погрузился с головой. Раздвигая тростник, Валентин поплыл вглубь, наслаждаясь красотой подводного мира. Сердце «Циклопа» радостно затрепыхалось. Ощутив прилив адреналина он нажал на курок, и стрела пронзив толщу воды, насквозь пробила озерную щуку. Подтянув её к себе, Валентин снял ее с гарпуна и зацепил на кукан. Вернувшись к лодке, Циклоп спиной вперед выполз на берег.
— Ну что Наташка, у нас уха или жареная рыба, — сказал Валентин, показывая свой первый трофей.
— О, да ты Ванечка, настоящий охотник, — сказал Сонька оценивая улов. — Теперь мы с голоду не умрем. Я обожаю жареную рыбу.
Щуки килограмма на три вполне хватило на целый день, чтобы обеспечить и Валентина и его подружку нужными калориями.
. — Давай-ка Наташа, еще по кофейку саданем и я полезу. Не терпится мне поплавать с аквалангами. Уж больно места здесь приятные глазу, — сказал Валентин и поставив на огонь чайник, закурил. Затянувшись, Валентин налил себе рюмку водки и, крякнув, выпил. Сделав глубокую затяжку, он бросил окурок в костер.
— Тебе с сахаром, — спросила Сонька, наливая кипяток в кружки.
— Одну ложечку, — ответил Валентин. — Я вот что думаю: Тут крутой берег и к тому же песчаный. Мы вполне можем вырыть себе небольшую пещерку, чтобы спрятать там лишние вещи на всякий случай.
— Ты, собираешься здесь до морозов тарзанить? — спросила Сонька, подавая кофе. — Меня такая перспектива не устраивает. Я хочу плавать в ванной в горячей воде, чем мыться в озере.
— Глянь глупенькая красота какая. От берега до берега почти три километра и длинна, наверное, километров десять. Хорошо как! Кислород, так и прет, так и прет по крови, аж голова кругом идет, — сказал Валентин, и обжигая губы отхлебнул кофе.
— А ты не боишься, что нас тут нахлобучат мусора!? — спросила Сонька, присаживаясь рядом.
— У нас есть месяц форы. Пока они найдут наши следы, лето уже закончится, и мы снова поменяем место дислокации. Поедем на Украину, а там нас москалям ни кто не отдаст. С этими цацками, мы будем диктовать свои цены.
— А как наши менты сольют им информацию, что мы завалили Меера с его бригадой, то что?
Валентин задумался, допил кофе и, поставив на столик чашку, сказал:
— Это Наташенька, надо еще надо доказать! Клофелин в виски еще не говорит об умысле убийства. А два обгорелых трупака не традиционной ориентации на диване, да еще и без трусов не говорит о том, что их не наказал господь за сеансы содомии. Да пусть себе копают. Мы с Украины сможем хоть в Польшу, хоть в Словакию попасть. У нас оригинальные документы и денег на первый случай хватит. Короче давай жарь рыбу, делай обед, а я поплыл. Мне надо искать еще это место, где покоятся наши денежки.
Валентин вытащил из машины лодочный электромотор, эхолот и спустился к озеру.
— Ты как скоро, — спросила Сонька через радиостанцию. — Я буду скучать.
— Займись делом и ничего не думай, — ответил Валентин, и включив управление, поплыл жужжа моторчиком в сторону острова где он накануне спрятал баллоны.
В эту минуту его больше интересовал самолет, лежащий где-то на дне этого озера. Всего сто метров от острова и дно озера становилась практически недосягаемой для простых пловцов и ныряльщиков. Это делало самолет недоступным. Было маловероятно, что за семьдесят лет этот клад кто-то нашел раньше. Включив эхолот, Валентин отключив мотор, перешел на весла. Солнце припекало в спину и это ощущение усиленное костюмом, создавало некомфортные ощущения парникового эффекта. В какой-то
Вдохнув воздух, Циклоп поплыл, держа в руках подводное ружьё. В мутной воде, было видно илистое дно. Мелкая рыба, проплывала мимо, не обращая внимания на Санникова. Окуньки, шевеля плавниками, зависали в воде, словно маленькие вертолётики в воздухе. Можно было протянуть руку, и пощекотать по брюшку любую рыбку. Воздух с бульканьем вырывался из акваланга, поднимаясь к поверхности серебристыми пузырьками. На глубине двух метров Валентин почувствовал, что температура воды изменилась и стала холодней. Костюм предохранял от переохлаждения, и этот фактор снимал все связанные с этим проблемы. Валентин был спокоен. Еще в молодости отдавая Родине долг, он служил в водолазной школе черноморского флота. Плавать под водой, для него было так же обыденно, как ходить по земле. Ближе ко дну стала появляться более крупная рыба. Вода становилась все темнее и темнее. Уши заложило. Валентин, глотнул слюну и в этот миг давление на перепонки стабилизировалось. Вода приобрела зеленоватый оттенок. Взглянув на глубиномер, Валентин с удивлением отметил, что над его головой уже больше десяти метров воды. Костюм, словно под прессом обжал все тело. Вдруг он увидел длинный сигарообразный корпус самолета. Он лежал на дне наполовину вросший в ил. Весь его фюзеляж был покрыт иловым налетом, из которого произрастали какие-то длинные подводные растения. Крылья Юнкерса под тяжестью моторов обломились у самого основания и ушли глубже чем корпус. Валентин проплыл над фюзеляжем стараясь найти отверстие в алюминиевой обшивке. Самолет напоминал огромную древнюю рыбу, покрытую зеленым мхом и водорослями. К удивлению Циклопа самолет был цел. Он не разбился об воду. Он не развалился на куски. Он просто утонул. Подплыв к кабине пилота, Валентин увидел, что фонарь самолета, тоже цел. Валентин достал нож и очистил стекло от водорослей. Посветив фонариком внутрь, он увидел, как луч уходит в черную толщу самолета и резко обрывается. Валентин слегка отплыв, выстрелил из подводного ружья в стекло. Стрела, скользнув по нему, отскочила и медленно, словно невесомая, упала на дно. Циклоп, подтянул шнур и снова зарядил ружье стрелой. Все попытки, проникнуть внутрь не имели никакого успеха. Корпус был цел, будто не было этих семидесяти лет. Оттолкнувшись от самолета, Циклоп, перебирая ногами, всплыл, держась за капроновый шнур якоря.
— Черт! Черт! Черт! — выплюнув загубник, сказал он сам себе и, сняв акваланг, влез в лодку.
Запустив мотор, Циклоп поплыл к острову. Нужно было спрятать там оборудование, чтобы не таскать его с собой. Весь путь он плевался, повторяя только одно слово — черт.
— Как там обед готов, — спросил Валентин по рации.
— Готов, — ответила Сонька. — Давай швартуй свою бригантину и будем питаться.
Валентин вытащив лодку, поднялся по крутому берегу к машине. Он, ничего не говоря, взял сигарету и только прикурив, сказал:
— Есть…Я нашел его.
Услышав такую весть, Сонька прокричала от радости:
— Ура, мы будем богаты…
— Рогаты! Рано радуешься, — ответил Валентин не скрывая негодования и раздражения. Он молча открыл бутылку с водкой и налив в стакан граммов пятьдесят, выпил одним махом. Занюхав, рукавом гидрокостюма, который пах рыбой и водорослями, он сделал глубокую затяжку и только тогда сказал: — Ума не приложу, как туда попасть. Вот же немцы суки.
— Что ты мычишь, будто говно жуешь. Можешь ты, сказать внятно, — прокричала Сонька.
— Что, что! Лежит на дне самолет, поросший водорослями. Лежит…
— Ну и…
— И, туда хрен влезешь! Он лежит на брюхе, вросший в ил. А на спине у него нет никаких люков, чтобы проникнуть внутрь.
— Он же подбитый, — спросила Сонька, теряя надежду.
— У него крылья оторваны, но там не влезть, все заплыло донным илом. Надо топором рубить дыру, но я даже не знаю, как это сделать под водой…
Фюзеляж самолета, словно сейф швейцарского банка, хранил то, ради чего он убил стольких людей. Надо, надо было найти, какой-то выход, а какой, Санников еще не знал.