Криминальный симбиоз
Шрифт:
— Ты меня хочешь, — прошептала Сонька.
— Что прямо сейчас, — спросил Валентин, — просовывая руку Соньке под халатик.
— Да, сейчас! Прямо немедленно, — ответила она, прижав ее крепко к выбритому лобку. Сонька глубоко вздохнула и сказала:- Черт побери, я так хочу тебя, что нет силы. Будь милый смелее.
Валентин впился губами в алый Сонькин рот и что было сил, прижался к ней, как бы стараясь вдавить ее в себя. Его губы целовали Соньку в щеки, в шею. Он расстегнул ее халатик, и его глазам предстало обнаженное женское тело, которая прямо излучало желание и страсть.
— Пошли хоть в палатку, чтобы меня комары в задницу не кусали, — сказал Валентин и схватив Соньку на руки, потащил в палатку. Сонька упала на спину, прямо на надувной матрац
Летом вечереет поздно. Насладившись Сонькиным телом, Валентин сложив в лодку прибамбасы любителя подрывника, и с осознанием выполненного супружеского долга, отчалил, в поисках приключений. По навигатору он нашел нужное место и заякорил лодку, прикинувшись рыбаком. Санников осмотрелся. Надел ласты, баллоны с воздухом и засунув за пояс Глок-19, взял из лодки самодельную «мину». Словно Ихтиандр он окунулся и исчез в пучине озера. Освещая путь фонарем, он спустился на самое дно. Добравшись до пробоины, которую семьдесят лет назад оставил зенитный снаряд, Валентин всунул в дыру самодельную «бомбу», пропихнув ее, как можно дальше вглубь фюзеляжа и нажал на спусковой крючок пистолета. «Ртутный» шар пороховых газов выбросил из ствола огнепроводный шнур, из которого с бульканьем вырывались белые пузыри. Валентин аккуратно положил на корпус Юнкерса горящий шнур и, оттолкнувшись, всплыл на поверхность, словно торпеда. В его голове тикал «таймер», который вел отсчет времени горения огнепроводного шнура. Подняв якорь, он включил мотор и отплыл от места подрыва. Через сто секунд, которые отсчитывал Валентин, где-то в глубине озера прогремел взрыв. Огромный пузырь раскаленных газов, всплыв на поверхность и лопнув, оставил от себя лишь небольшое облачко дыма. Спрятав баллоны с остатками воздуха, он подплыл к берегу, и как ни в чем небывало поднялся к месту бивака. Сонька сидела на краю высокого берега, словно в партере театра и, наслаждаясь свежим кофе, созерцала за Валентином.
— Ну, я видела! — сказала она. — Я думала, будет огонь, фантан и три мешка дохлой рыбы, как пишут классики браконьерского жанра.
Валентин присел рядом и, стянув с головы капюшон гидрокостюма, сказал:
— Тут милая, глубина шестнадцать метров по глубиномеру. Какой на хрен фонтан? Так пузырь с илом всплыл, лопнул и все.
— А знаешь Валентин, я почувствовала жопой, как там на дне жахнуло. Будто землетрясение случилось.
— Это хорошо, что все получилось так тихо. Хотя звук в воде проходит дальше чем по воздуху, — сказал Валентин.
Глава-32
Дед Матвей, обожал с детства летним вечером, смотреть на багровый закат. Он курил самокрутку и вспоминал те дни, когда в Алексеевке жили люди. Накурившись, он отвязывал с цепи собаку и закрыв за собой двери, словно краб отшельник прятался в хате. Звука взрыва он не слышал. Только ударная волна прошла по земле, передав от ног вибрацию к самому мозгу.
— Слышь старая, опять на озере кто-то сялитрой шалит!? — крикнул он старухе.
— Че! — переспросила старая женщина, глядя по телевизору очередной сериал.
Дед, махая руками, сказал:
— Там старая, кто то опять рыбу рвет сялитрой! Суки, все перебили в этом озере. Поеду завтра, скажу участковому, пусть проверит кто это. В обед машина сегодня ехала, как у нашего председателя!? — Обратился он к бабке, но та ничего не поняв сказала:
— Спать иди, старый пердун! На хрена тебе, тая машина! Вон, «Запорожец», твоем в огороде, уже давно корни пустил. Я скоро туда курей переселю.
— Я тебе переселю дура! Это мне Родина, дала за мои заслуги! А ты дура, курей там разводить собралась. Да я лучше продам её, или сожгу. Возьму у браконьеров сялитры, да садану, чтоб колеса вон!
— Иди спать террорист
Дед, сняв валенки и стянув портки, влез в кальсонах на кровать. От обиды, он отвернулся от бабки к стене, и, закрыв глаза, через минуту уже захрапел.
А ночью ему приснился сон: будто бы он со своими сослуживцами сидит в окопе. Однополчане перед боем курят самокрутки и рассказывают друг другу всякие забавные истории. Последнее время все чаще и чаще ему снились подобные сны. Дед предчувствовал, что совсем скоро состоится его встреча с фронтовыми друзьями. Уже загодя дед приготовил себе и бабке по гробу. Каждое утро, он выползал из хаты и зайдя в сарай, он долго смотрел на обожжённый паяльной лампой гробы покрытые лаком. Потерев их ветошью, Семенович, как звали деда, направлялся на озеро рыбачить. За все время своей жизни на этом озере, дед изучил и знал все рыбные места. По утрам отправляясь на плоскодонке, он проверял сети и вентеря, которые выставлял вечером. Последние годы, после того как из всей деревни он остался один с бабкой, рыбы в сети стало попадать все меньше и меньше. Каждое лето, почти каждую ночь, на озере гремели взрывы, а по осени браконьерские фары электрорыбаков, шныряли по заводям, изводя рыбу ударами тока. Уже два года, дед на удочку ничего не ловил, поэтому особо на берег не рвался.
Однажды вступившись за природное достояние Родины, он с дробовиком, гонял любителей легкой наживы, до тех пор, пока заряд селитры, не разнес его единственное судно в щепки. Сил изготовить новую лодку, у него уже не было, а заказать другую не представлялось возможным. Все жители Алексеевки, не дожидаясь своего конца, съехали на центральную усадьбу. Так и доживал дед, последние годы, вспоминая здесь своих фронтовых друзей.
Еще до рассвета, дед одев свои валенки в галошах и взяв посох, пошел в строну большака. Автобус из Крестов, отправлялся в семь часов утра, а уже в семь десять, он должен был проезжать мимо Алексеевского перекрестка. Дед знал расписание четко. Он предпочитал выкурить пару самокруток со своим самосадом, чем смотреть на задний номер автобуса. Усевшись на пень, он достал вышитый бабкой кисет. Скрутив козью ножку, он закурил.
— «Я им покажу, как нервы мне напрягать»! — думал он. В его голове еще с вечера созрел разговор с участковым. Он вспомнил, что еще месяц назад, тот предупреждал его о возможном появлении в этих местах чужих людей. Усмотреть за всеми передвижениями вокруг огромного озера, дед был не в силах, да и лодка его лет пять как, покоилась на глубине, словно затопленный врагом крейсер. Но помня об обещаном, он старался исполнить свой гражданский долг до конца. Посмотрев на командирские часы, которые ему к пятидесятилетию Победы подарил Президент Ельцин, он отметил, что до прихода автобуса оставалось минут двадцать не более. Времени ему хватало на то, чтобы спокойно посидеть да выкурить «козью ножку». Сигарет в автолавке дед никогда не покупал, а старался использовать для этого дела исключительно табачок, взращённый на огороде и обласканный своими руками. Нарезанная с него махорка, была качественной, и радовала душу, исходившим от нее ароматом. Без махорки, дед жить не мог. Однажды, набравшись духа, он хотел было бросил курить, но после месяца долгих мучений, плюнул и прожил еще двадцать лет. Автобус остановился, подняв густое облако пыли. Дед, опираясь на посох, взобрался на ступеньку и сделав пару шагов уселся на свободное место.
— Куда ты старый собрался!? — Спросил его водитель.
— К участковому.
— Видно бабка тебя погоняла, так ты, решил её посадить!?
— Дурак ты Жора, и все твои родственники тоже дурны! Природа гибнет! Приезжают всякие на озеро и рыбу селитрой бьют, током бьют и острогами бьют. Ничего падлы не бояться. Мне лодку взорвали, будто я инспектор какой рыбоохранный! — Сказал дед вздыхая.
— Ты бы старый, переехал на усадьбу. Там и доктор есть и магазины под боком. А то ты живешь в своей Алексеевке как бирюк. Бабка твоя хоть жива!? — Спросил водитель автобуса.