Кристаллы власти
Шрифт:
Ясна создала портал из лунного света, пока остальные монахи сдерживали натиск тьмы. Лиана схватила Вереска за руку, таща его к сияющему проходу.
«Мы встретимся снова,» — произнес Вереск, глядя на колеблющуюся тень Морока. «И в следующий раз это будет не битва.»
Они прыгнули в портал, оставляя позади разрушающееся святилище. Последнее, что видел Вереск — как лунный свет и тьма сплетаются в странном танце, словно предвещая грядущее преображение не только стихий, но и самой сути борьбы между светом и тьмой.
Впереди их ждал последний путь — к ледяной цитадели Морока, где тысячу
А высоко в небе полная луна освещала их путь, напоминая, что даже в самой глубокой тьме есть место для света, и что истинное преображение начинается там, где заканчивается борьба и начинается понимание.
Глава 8. Единство стихий
Накануне великого ритуала в Храм Равновесия прибыли представители всех народов и рас. Гномы-кузнецы в церемониальных доспехах, украшенных рунами силы. Воздушные сильфы, чьи полупрозрачные тела мерцали в лунном свете. Водные девы с кожей цвета морской волны и волосами из живых водорослей. Огненные саламандры, чья чешуя светилась подобно углям в горне. Монахи из обители Светлой Луны в белоснежных одеждах с серебряной вышивкой.
Все они собрались в главном зале храма, образуя концентрические круги вокруг центральной пентаграммы. Их присутствие было необходимо — каждая раса несла в себе частицу той стихии, с которой была связана от начала времен.
За три часа до рассвета Вереск почувствовал первые признаки пробуждения древней силы. Это началось как легкая вибрация в воздухе, едва заметное изменение в течении магических потоков. Стоя на балконе высочайшей башни Храма Равновесия, он наблюдал, как звезды одна за другой гаснут, словно готовясь к чему-то неизбежному.
Огневержец, его верный спутник во всех странствиях, беспокойно переминался на площадке для приземления. Драконья кровь чувствовала приближение великих перемен. Иногда зверь поднимал голову к небу и издавал тихий, почти жалобный звук — словно древняя память его рода отзывалась на зов стихий.
Рассветные лучи едва пробивались сквозь витражи Храма Равновесия, окрашивая древние камни в призрачные цвета. Вереск провел всю ночь в медитации, готовясь к предстоящему ритуалу. Пять стихий в его крови были неспокойны — они чувствовали приближение момента, которого ждали тысячу лет.
Лиана нашла его на рассвете, сидящего в позе лотоса в центре малой пентаграммы, где он практиковался в управлении преображенными силами. Вокруг него кружились маленькие вихри стихий: комочки плодородной земли, струйки воздуха, капли воды, язычки пламени и искорки лунного света. Они двигались в сложном танце, то сплетаясь, то разделяясь, создавая удивительные узоры.
«Ты не спал,» — это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Она опустилась рядом с ним, и её присутствие добавило новые нотки в танец стихий — они словно тянулись к ней, признавая родственную душу.
«Не мог,» — тихо ответил Вереск. Он медленно открыл глаза, и Лиана невольно отшатнулась — в его зрачках кружились галактики, словно сама бесконечность смотрела
Он поднял руку, и в воздухе над его ладонью начали формироваться образы из чистой энергии. Лиана увидела момент рождения мира — великий танец стихий, когда все силы были едины. Увидела первых драконов, парящих в небесах новорожденной планеты. Увидела древних магов, чья мудрость была подобна божественной.
«Каждая стихия помнит,» — продолжил Вереск, и его голос звучал странно, словно через него говорили сами силы природы. «Земля помнит первые горы и первые долины. Воздух помнит первый ветер и первую грозу. Вода помнит первый дождь и первый прилив. Огонь помнит первую искру и первое пламя. А лунный свет… он помнит все.»
«А что помнит тьма?» — тихо спросила Лиана.
Вереск замер, и образы над его ладонью задрожали, не открывая глаз. «Они поют. Все время поют. Становится громче с каждым часом.»
Он не нуждался в объяснении, кто такие «они» — Лиана и сама видела, как изменился её друг после получения всех пяти кристаллов. Его кожа теперь светилась изнутри, а в глазах плескалась сила древнее самого мира. Иногда, в моменты особенно сильного волнения, она могла видеть, как под его кожей пробегают разноцветные всполохи — словно северное сияние, заключенное в человеческом теле.
К полудню Храм Равновесия, паривший в пространстве между явью и сном, его древние стены, казалось, были сотканы из самой магии. Пять алтарей, расположенных по углам гигантской пентаграммы, пульсировали силой собранных кристаллов — земли, воздуха, воды, огня и луны. Каждый излучал свое сияние, создавая в центральном зале причудливую игру света и тени.
Узоры на стенах, высеченные первыми магами, оживали под этим светом, рассказывая истории о временах, когда мир был молод, а стихии едины. Фрески двигались, показывая моменты великого раскола и создания кристаллов, битвы света и тьмы, падение древних королевств и рождение новых пророчеств.
Вереск стоял в центре пентаграммы, чувствуя, как пять стихий поют в его преображенной крови. После всех испытаний, после танца пламени и лунного преображения, его сущность изменилась настолько, что порой он сам не узнавал себя в отражениях магических потоков. Его кожа слабо светилась изнутри, а в глазах плескалось пламя древней силы.
«Ты уверен, что готов?» — голос Лианы дрожал от беспокойства. Она стояла у края пентаграммы, её янтарные глаза светились в полумраке зала. После всего, через что они прошли вместе, связь между ними стала глубже, чем простая дружба или привязанность — они словно стали частями одной души, разделенной между двумя телами.
«Нет,» — честно ответил Вереск. «Но у нас нет выбора. Морок становится сильнее с каждым днем, а равновесие мира все более хрупким. Ты же чувствуешь это?»
Она кивнула. Все присутствующие в зале ощущали, как реальность вокруг них истончается, как грань между светом и тьмой становится все более зыбкой. На севере, в царстве вечного льда, армии Морока готовились к последнему наступлению. Теневые охотники уже проникли во все королевства, отравляя сны живых существ кошмарами о грядущей тьме.