Кристиан Фэй-2
Шрифт:
Диа стащила перчатку, сунула пальцы в рот и пронзительно, по-разбойничьи свистнула. Второй и Третий, ехавшие чуть поодаль по правую и левую руки, вторили ее свисту, и звук разлетелся над деревенькой и темными лапами елей. Свет в окнах домишек тут же погас, откуда-то из-за холма донесся протяжный вой. С древности и люди, и оборотни знали, чем им грозила нечаянная встреча с Всадницей и ее свитой.
А последние еще и чуяли, что происходило после ее леденящего свиста.
Несколько мгновений все вокруг замерло и погрузилось в тишину. Затем из-под мохнатых ветвей опасливо выплыла прозрачная серая тень. Постоянно меняясь в размерах, она поднялась
Еще несколько теней вынырнули из небольшого лесного кладбища и присоединились к Дикой Охоте, смирно выстроившись в конце. Одна, совсем крохотная, показалась из покосившейся пристройки к дому, ее туманное облачко прибилось к самому хвосту. Похоже, за минувший год селение навестила настоящая эпидемия, решила Диа, хлестнув коня поводьями. Это значило много работы, в соседних селениях, а, может, и больших городах. И где носило еще четверых всадников, когда они были так нужны? Девушка скрипнула зубами, и больная нога привычно заныла на ветру.
Полномочиями проводника Диа наделяли лишь в Ночь Зимнего Солнцестояния, от заката солнца до его первого луча. Впрочем, ей с лихвой хватало и двенадцати часов - уж слишком изматывал нескончаемый поток энергии, льющийся сквозь нее, словно океан через крохотный кран. И пользоваться столь могущественными силами еще хоть раз за год без необходимости она ни за что бы не стала.
Когда Диа пересекла границу Брюхвальда, ее свита заметно увеличилась. Четверо опоздавших наконец нашлись, и теперь следом скакало двенадцать всадников, оживленно переговариваясь, точно торговки на базаре. За ними тянулись стенающие и шипящие тени недавно умерших. Бесплотные и неприкаянные, они появлялись группами, поднимаясь от кладбищ, поодиночке выныривали из-под темных крон лесов и присоединялись к процессии. Дорога в вечность царства мертвых их ожидала недолгая, всего одна ночь и сотни миль пути. Двенадцать часов пути, и духи уплывали в сияющее ничто, где их ожидал суд гораздо более серьезный.
Диа ехала молча, сжав губы и всматриваясь в далекие нити дорог внизу. Туманные пряди облаков прочно вплелись в ее волосы, ветер свистел мимо, кружа тучи снега. Но пальцы Мастера все так же крепко держали поводья, а глаза не мигали. Диа дель Боско всегда справлялась со своими обязанностями по высшему уровню, не упуская ни единой мелочи. В мелочах скрывается самая суть, где-то слышала она. Отличная мысль, вот только кроме Диа никто ее не понимал.
Девушка потерла затекшую шею и вновь уставилась под копыта коню. Леса сменялись полями, поля сменялись горами, а затем снова лесами. Брюхвальд славился просторами, которые становились особенно безлюдными и опасными ближе к окраине страны. Тот парень, Фэй, был родом из Брюхвальда, она прочла это в его досье. Выходец с востока и крестная фея в одном флаконе, ха. Еще ни один Брюхвальдец на ее памяти не отличился добросердием и порядочностью, уж Диа-то знала. В горном Фьордалле всегда только и было разговоров, как южный сосед расплодил нечисть, да какую жесткую политику ведет их отсталый монарх. Который по слухам являлся к тому же вампиром. И как в подобной стране могла вырасти нормальная крестная фея? Кристиан Фэй казался очень странным, не похожим на остальных, и эта его искренняя широкая улыбка... Мотнув головой, Диа вернула свои мысли к цели Охоты.
Первой жертвой охотников должен был стать некто особенный, кто-то с запятнанной черной душонкой, не заслуживающий помилования...
Глаз Диа
Вот только в Ночь Солнцестояния Диа дель Боско видела больше, чем остальные.
Фицпатрик очень торопился.
Два дня назад ему наконец удалось заманить девчонку в лес. Когда все было кончено, он оставил ее в сугробе истекать кровью, а сам поспешил в соседнюю деревню, где напился до потери пульса. Местная бормотуха буквально свалила его с ног. Лишь к Ночи Солнцестояния он пришел в себя и отправился в путь, вооружившись револьвером и кухонным ножом.
Тающий снег хлюпал в сапоге, отчего Фицпатрик еще больше обозлился и дернул сжатую в кулаке ручонку. Мальчишку ему продали местные селяне, с которыми он распивал накануне. Всего десяток монет и обещание обучить засранца мастерству кожевенника - вот и вся цена, что очень обрадовало не только убийцу, но и продавцов. Родители только и ждали, чтобы сбагрить грязнулю с глаз долой куда подальше.
И теперь Фицпатрик именно туда и направлялся, куда подальше и как можно скорее.
Однако время для бегства он выбрал крайне неудачное.
За его спиной, откуда-то с небес донеслось ржание лошадей, заслышав которое, Фицпатрик удивленно остановился.
Диа ухмыльнулась и спикировала к снежным барханам. Позади нее несся плотоядный рык: демоны чуяли свежего грешника. Путник обернулся, и его красное от мороза лицо исказила гримаса ужаса, а глаза под кустистыми бровями выпучились.
За эти самые глаза и ухватила его Диа, сунув в них пальцы. Конь набрал высоту, и тело мужчины полетело рядом, подрагивая на вытянутой руке девушки. Постепенно конвульсии прекратились, Диа разжала пальцы, и тело тяжелым мешком полетело на белый наст далеко внизу. Всадники засвистели и закричали, снизу донесся тоненький вскрик, а позади, к хвосту процессии присоединилась черная тень. В горе она воздевала бесплотные руки к небу, разевала пустой рот, но толпа ей подобных уже тянула ее следом.
Миссия была исполнена по высшему разряду, как и полагалось по инструкциям: жертвой стал опасный преступник, приношение Охоте произошло в безлюдном месте,-- последние века Всадникам запрещалось устраивать карательные представления посреди городов, дабы избежать массовой паники, и приходилось ограничиваться деревнями и безлюдными пустырями. Хотя казнь посреди центральной площади Петрополиса несомненно оказала бы больший воспитательный эффект.
Все прошло согласно предписанию, но Диа никак не могла отправиться дальше.
Серые глаза мальчика пристально следили за ней. Не двигаясь, он оставался рядом с упавшим искореженным телом, снег поглотил его почти по пояс. Его курточка казалось слишком легкой для Брюхвальдской зимы. Диа могла разглядеть его голубоватые от мороза губы даже с высоты полета своего коня.
– - Что будем делать с мальчонкой, мэм?-- донесся за ее спиной бас Второго.
– - Оставим в снегах, это не наша забота,-- прошипел похожий на ласку Седьмой, и Второй недовольно хмыкнул.