Кристиан Фэй-2
Шрифт:
Мадам Кочерыж находилась на самой грани нервного истощения. Она боялась спать, боялась есть, выходить на свет божий и вообще приближаться к двери на улицу. Теперь улица превратилась в опасные джунгли, где зеркала появлялись в неожиданных местах, а казавшиеся надежными люди играли с ней злые шутки. Еще этот праздник Солнцестояния, будь он неладен... Вечерело, и за окном принялись взрываться волшебные хлопушки с дальнего запада; искры, которые они рассыпали, виднелись даже через плотные шторы. В газетах писали, что они очень опасны
Также Мадам Кочерыж не любила праздники. Они вносили в ее бытие элемент мистики, грозя перевернуть жизнь на новый, чистый лист. И никто не обещал, что этот чистый лист окажется белым.
В дверь постучали, и с испуга мадам Кочерыж едва не скатилась с кресла. Стряхнув первое оцепенение, она набросила на плечи халат и приблизилась к двери.
– - Да?
– ответила она, на всякий случай придерживая ручку.
– - Это Лоли,-- сообщил юный голос, и Салли с другой стороны припала к твердому остову двери. Какое облегчение, то была лишь официантка из кафе, всего лишь... Она внезапно похолодела от посетившей ее мысли. Но откуда Лоли узнала ее адрес? И почему явилась именно сейчас, когда вокруг происходило столько необъяснимых явлений?
– - Прошу прощения, но я не могу сейчас открыть,-- дрожащим голосом ответила мадам Кочерыж.-- Это что-то срочное?
– - Вас давно не было видно в нашем кафе, и я заволновалась. С вами все в порядке?
– - Все прекрасно, можете не волноваться.
Однако Лоли не унималась. В ее тоне скользили настойчивые незнакомые нотки, и мадам Кочерыж еще раз проверила цепочку на двери.
– - Вы посещали врача? Если вам нужны лекарства или...
– - Ничего не нужно, спасибо,-- перебила ее Салли.-- Чувствую я себя отлично, просто не в настроении для прогулок.
Некоторое время официантка молчала.
– - Хорошо, мадам Кочерыж. Приходите в кафе, я буду рада видеть вас.
Сердце Салли отбивало крещендо, и она даже закусила губу, чтобы случайно не застонать от страха. Но, спустя некоторое время каблуки девушки процокали по лестнице и затихли внизу. Парадная дверь хлопнула. Мадам Кочерыж вновь оказалась отрезана от окружающего мира толстым пластом тишины.
В вечернем сумраке тянулись долгие минуты. Наконец оторвав ухо от деревянной поверхности, Салли неспешно прошла обратно в комнату, по пути поправляя картины на стенах. Надо бы протереть пыль, напомнила она себе и вытерла измазанные пальцы о халат.
Однако, войдя в комнату, она тотчас забыла и про пыль, и даже собственное имя.
С противоположной стены на нее смотрело большое зеркало. Оно тускло мерцало там, где совсем недавно цвел идиллический пейзаж; за овальную раму был заткнут ярко-розовый клочок бумаги. Но мадам Кочерыж проигнорировала бумажку, не сводя оцепенелого взгляда с серебристой поверхности.
На сей
Зеркало никуда не исчезло.
Салли махнула рукой в надежде раскусить оптический обман. Но зеркало по-прежнему пустовало. Снаружи, за стенами дома снова загрохотали хлопушки, где-то наверху тихо заиграл граммофон.
Отражение вынырнуло из-за рамы внезапно, когда мадам Кочерыж меньше всего этого ожидала. Одетое в тот же старый халат, с тем же неряшливым пучком, как у Салли, оно выглядело спокойным и уверенным. Таинственно улыбнувшись, оно поманило женщину пальцем, и у той задрожали колени.
– - Это - лишь игра моего воображения,-- как можно уверенней произнесла Салли. Она даже сделала шаг вперед, навстречу переливающейся поверхности, затем еще один.
Отражение ободряюще кивнуло и приложило ладонь к обратной стороне стекла.
– - Всего лишь галлюцинация на почве расстройства,-- повторила Салли и, чтобы развеять сомнения, протянула руку.
Когда из зеркала вынырнули серебристые, холодные пальцы и коснулись ее пальцев, разум покинул мадам Кочерыж.
Она испустила глубинный крик и бросилась прочь, к двери. Та как назло оказалась закрыта на все замки, и Салли судорожно принялась подбирать ключи. Из комнаты доносился противный скрежет, будто кто-то скреб ногтями по стеклу.
Наконец дверь поддалась, и она вынырнула в прохладу темневшего пролета лестницы, издав еще один крик. Из гостиной позади ей вторил дребезжащий металлический визг.
А впереди блестела безжизненная поверхность зеркал.
Равнины далекого запада впечатляли своей пустотой. Безбрежная снежная пустыня простиралась всюду, куда ни падал глаз, от края до края. Листен и горные цепи остались позади, и впереди расстилались земли бессмертных альв, куда людям путь был заказан. Ветер сдувал снег с вершин искрящихся холмов, отчего те походили на барханы, и сапоги Диа медленно потягивались белым налетом.
Линия горизонта светлела, тучи рассеялись, и всадники скрылись вместе с ними, сердечно распрощавшись еще на год. Души мертвых растаяли, Мастер Солнцестояния осталась одна, посреди диких безлюдных степей. До восхода солнца оставалось еще несколько минут, и Диа решила использовать это время, чтобы немного отдохнуть. Одиночество всегда приводило мысли в порядок.
Негромкий "блоп", раздавшийся рядом, заставил ее обернуться.
Девушка в цветастом переднике присела в неловком книксене, расправив не менее цветастую юбку. Все,-- и выражение ее округлого лица с синяками под глазами, и рыжие всклокоченные волосы, и неловкое сплетение пухлых пальцев,-- говорило о спешке и беспокойстве, и Диа насторожилась.