Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ
Шрифт:
К Громыко подошел помощник – Валентин Михайлович Рожков, молодой человек с шапкой вьющихся темно-русых волос:
– Андрей Андреевич, государственный секретарь уходит. Сказать, чтобы в зал принесли еще икры и шампанского?
– Побережем запасы. Не тот случай. Я его провожу.
Государственный секретарь Соединенных Штатов куртуазно поцеловал руку жене советского посла.
– Ваша кухня, как всегда, выше всяких похвал. Но, к сожалению, я должен вернуться к делам. Военное время. Мы обязаны находиться на боевом посту.
Он
– Не оставляйте ваших гостей.
Посол настоял:
– Я провожу вас. Мы дорожим вашим обществом.
Спускаясь по лестнице, государственный секретарь сказал:
– Я хочу передать вам слова президента Рузвельта. Передайте их в Москву. Красная армия получит все, что вам необходимо. План поставок по ленд-лизу и впредь будет выполняться неукоснительно. Но!..
Он поднял указательный палец.
– Забудьте идею с принятием в Организацию Объединенных Наций, которую мы сейчас создаем, всех ваших республик. Поверьте, это неисполнимо. Нас никто не поймет. Не ставьте под угрозу наше сотрудничество в борьбе с общим врагом. Сейчас, когда мы с двух сторон атакуем Гитлера, зачем ставить заведомо разъединяющие нас вопросы?
Проводив государственного секретаря, Громыко пошел в сторону своей квартиры. Подошел к лифту, но не смог в него сесть. Сотрудники посольства – все в мыле – таскали огромные чемоданы.
– Что тут происходит? – недовольно поинтересовался Громыко.
– Это багаж Андрея Януарьевича, – почтительно произнес человек с двумя чемоданами.
– Где посол? – В коридоре появился первый заместитель наркома иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский, как обычно чем-то недовольный.
Он начал с выговора:
– Почему я должен вас искать?
– Я на своем рабочем месте, – хладнокровно ответил Громыко.
– Я хотел побеседовать с госсекретарем, – бросил Вышинский.
– Он уже ушел.
– Как так? – разозлился Вышинский. – Почему вы его не задержали?
– Вы ни словом не обмолвились о намерении говорить с госсекретарем сегодня.
– Сами должны были догадаться!
Вышинский повернулся к помощникам и прошипел:
– Что вы так долго возитесь? Отправляйте вещи!
Те испуганно исчезли.
Вышинский сказал Громыко:
– Получите сегодня шифровку из Москвы. От хозяина. Приказано добиваться, чтобы в состав Организации Объединенных Наций, которая сейчас образуется, вошли все наши республики. Зарубите себе на носу: от этого зависит ваша карьера. Не справитесь – пришлем на ваше место другого человека.
Поднявшись к себе в квартиру, Андрей Андреевич озабоченно спросил жену:
– Как Эмилия?
– Температура высокая.
– Бедный ребенок, – огорчился посол. – Врача вызвали?
– Будет с минуты на минуту.
– Я должен идти, – извиняющимся голосом сказал посол.
Лидия Дмитриевна взяла Громыко за руку:
– Что случилось? Он орал на весь коридор. У
– У меня задание, которое невозможно исполнить.
Андрей Андреевич вернулся в зал, где продолжался прием. Советник посольства Игнатенко подвел к нему молодого Аристотеля Оазиса.
– Андрей Андреевич, хочу вам представить нашего нового гостя… Видный судовладелец и наш будущий деловой партнер…
Штат резидентуры внешней разведки в Вашингтоне был сравнительно небольшим. Резидент Степан Захарович Апресян, кадровый чекист, производил на посла странное впечатление. Потом Громыко объяснили, что старшего брата резидента, тоже чекиста, в разгар большого террора расстреляли. И Степана Апресяна арестовали, а через год столь же внезапно отпустили и командировали в Вашингтон.
Но расстрел брата и год за решеткой оставили тяжкий след на его психике. Перед каждой встречей с американцами он дико нервничал и не мог скрыть этого от своих подчиненных. Послу намекали, что резидента скоро отзовут и его место займет молодой Игнатенко. Поэтому Андрей Андреевич внимательно относился к его словам.
Следующее утро началось с совещания в кабинете посла.
– История вопроса такова, – докладывал политический советник. – В январе 1944 года на пленуме ЦК союзным республикам предоставили полномочия в области внешних сношений. В феврале поменяли конституцию. Республики получили право вступать в отношения с другими государствами, заключать с ними соглашения и даже обмениваться посольствами и консульствами.
– На совещании с американскими и британскими дипломатами, – кивнул посол, – я заявил, что в Организацию Объединенных Наций обязательно должны войти все союзные республики.
Советник продолжал:
– Американский президент в личном письме товарищу Сталину ответил, что в таком случае надо принять в ООН и все сорок восемь американских штатов… Товарищ Сталин написал Рузвельту, что для Советского Союза это принципиально важный вопрос, и напомнил, что, скажем, Украина и Белоруссия по количеству населения и по политическому значению превосходят некоторые государства.
Советник-посланник мрачно заметил:
– Из разговоров в государственном департаменте следует, что американцы считают наше предложение неудачной шуткой.
Громыко посмотрел на него:
– Сомневаетесь, что мы сможем добиться нужного результата?
– Все против, так что принять решение способен только сам Рузвельт.
Игнатенко добавил:
– Но кто-то должен ему посоветовать это сделать. Те, кому он доверяет. Его личные друзья. Даже не помощники. А именно друзья!
– Надо обратиться к жене президента, – раздумчиво произнес Громыко. – Где сейчас находится Элеонора Рузвельт?
В коридоре секретарь партийной организации посольства Новиков остановил Валентина Рожкова, помощника Громыко: